Эйми Сэмпл МакФерсон (урожденная Aimee Elizabeth Kennedy) родилась 9 октября 1890 года в семье Джеймса Моргана и Милдред Кеннеди неподалеку от Салфорда в штате Онтарио. Её мать была беспризорницей, которая воспитывалась в Армии Спасения. Отец был методистом.
Мать посвятила её на служение Богу, когда она была ещё совсем маленькой. В день ее посвящения был сильный мороз, однако, несмотря на это и на то, что все пытаются отговорить ее от этого шага, юная мама собрала свою шестинедельную дочь на богослужение. Всем она говорила: «В Библии говорится: «Учи ребенка тому, что должно делать, и когда он вырастет, он не отступит от этого». И мне кажется, что учение не может начинаться слишком рано. Я хочу, чтобы она привыкла к церковным гимнам, музыке и общей атмосфере служения с самого раннего детства».
Позже в этот же вечер мать Эйми с гордостью заверила встревоженных домочадцев: «Что ж, любой скажет вам, что она будет евангелисткой! Видели бы вы, как она участвовала в служении и подпевала хору сегодня!» Сама Эйми вспоминала: «По самым ранним моим воспоминаниям, меня убаюкивали чтением Библии. Как следствие, уже на четвертом году жизни я во время собрания могла забраться на стул или барабан в углу и пересказать практически любую историю из Библии с такой же легкостью, с какой соседский ребенок лопотал: «Раз–два–три–четыре–пять, вышел зайчик погулять». В раннем детстве самым радостным общественным мероприятием было для меня посещение воскресной школы».
В школьные годы ее вера подверглась испытаниям: как и у многих подростков ее жизнь превратилась в маленький шумный вихрь развлечений: танцы, каток, чтение любовных романов и музыка регтайм. Стопку книг на ее столе венчала Элинор Глинн, а Библия лежала в самом низу.
Когда Эйми училась в последнем классе, новый «Учебник физической географии для средней школы» потряс основы ее детской веры. Так называемая наука выступала против Мира Божьего, закон эволюции – против Книги Бытия и земные возможности – против чудес. Приведенная в ужас этой ересью, она поймала профессора географии в его лаборатории, чтобы выяснить истину. Профессор заявил ей: «Библия – замечательное классическое произведение литературы и заслуживает пристального внимания и изучения. Но что касается ее научной ценности как раннего исторического документа, она проникнута духом ужасающего фанатизма и абсолютно недостоверна. На смену древним суевериям пришли биологические исследования, на смену вере – небулярная космогоническая теория, а на смену библейскому Адаму, созданному из праха земного, – амеба Дарвина». У нее было чувство, будто земля разверзлась под ее ногами.
Когда Эйми вернулась домой, сквозь стиснутые губы она спросила отца: «Откуда ты взял, что Бог существует?» И никто из людей не мог ответить на ее вопрос.
Следующим вечером, наслаждаясь красотами зимней предрождественской природы, Эйми подумала: «Конечно, за всей этой гармонией, за всем этим стройным порядком и великолепием должна присутствовать Божественная Рука!» И вдруг, внезапно, повинуясь какому–то неосознанному порыву, она простерла руки вперед и, устремив взор в звездную высь, воскликнула: «О Боже... Если Ты есть... откройся мне!»
Отец Небесный отвечает на подобный призыв каждому смертному, который искренне обращает свою отчаянную мольбу небесам. Во всяком случае, на призыв Эйми Он ответил еще до следующей ночи.
Утром Эйми с отцом шли по заснеженным улицам, и над зданием миссионерской организации Эйми заметила вывеску, которая гласила: «СОБРАНИЕ ПРОБУЖДЕНИЯ. Роберт Сэмпл, ирландский евангелист. ПРИГЛАШАЮТСЯ ВСЕ ЖЕЛАЮЩИЕ». По предложению отца они зашли на проповедь, которая стала поворотным пунктом ее жизни.
«Вы должны заново родиться! – громко призывал проповедник Роберт Симпл. – Покиньте ряды грешников и отделитесь от них… Если в вас живет любовь к земному миру, значит любовь Отца не пребывает в вас». Эйми казалось, что сам Господь говорит с нею: невидимые руки простерлись к ней и сильно встряхнули ее душу. Старое как мир сознание греховности навалилось на нее. Вдруг она поняла, что Бог есть, а она – заблудшая грешница. Придя домой, Эйми сожгла в печи бальные туфли, модные пластинки и романы.
Целую неделю Эйми была бесконечно счастлива... Она ходила, ездила, пела, словно во сне. У нее, никогда не имевшей брата или сестры, теперь появился Старший Брат, с которым она могла разговаривать. Эйми посвящала Его во все свои проблемы, и Он разделял с ней все ее радости. Каждый миг ее долгого пути в школу и из школы Он находился рядом с ней. Он был ближе, чем ее собственные руки и ноги, чем дыхание или мысль. «О, никогда не покидай меня! Никогда не позволяй мне огорчать Тебя!» – постоянно бормотала Эйми. Все переменки и обеденный перерыв она проводила за чтением Библии, которую прятала в углу школьного подвала. Во время молитвы она разговаривала с Иисусом. Когда она читала Священное Писание, Иисус разговаривал со ней. Но однажды безмятежный покой Эйми был нарушен.
«Все это слишком похоже на игру в одни ворота! – вскричала она. – Ты только даешь; а я только принимаю. Эгоизм – отвратительное качество. Господи, что я могу сделать для Тебя?»
По обыкновению обратившись к Библии за Его ответом, Эйми нашла следующие слова: «Тот, который обращает души, мудр и будет сиять, как звезды, во все века».
«Точно так же, как спасли меня, – всхлипывала я, – я в свою очередь должна протянуть руку каждому, до кого смогу дотянуться, и вытащить его на твердый берег. Я должна быть готова проползти на коленях через весь континент, чтобы сказать единственному несчастному грешнику: «Иисус любит тебя».
Чувство безысходности волной накатило на Эйми: «Да как смею я, дочь фермера, живущая в пяти милях от ближайшего города, хотя бы мечтать о том, чтобы завоевывать души для Господа? Кроме того, проповедовать разрешается только мужчинам».
Однако, взяв Библию, Эйми стала искать изречения о женщинах, которые проповедывали, о том, что означает «пророчествовать» и т.д. «Но где же, где находится дверь в служение? – снова и снова спрашивала она себя. – Каким образом человек становится завоевателем душ? Как может он, такой слабый и одинокий, взывать ко всему человечеству?» В течение последующих дней Эйми много времени проводила за изучением Библии. Она узнала, что это крещение Святым Духом превращало обычных людей в проповедников, исполненных великой силы». С великим пылом принялась она искать эту силу. Поднявшись с постели зимней ночью, она, бывало, молила: «Господи, снизойди ко мне, ничтожной, и надели меня этой чудесной силой, чтобы я могла привести грешников к Тебе».
При каждом удобном случае, Эйми старалась пропустить школу, чтобы присутствовать на полуденных службах. Родители, узнав об этом, запретили ей пропускать школу. И Эйми, отважившись, решила последний раз посетить христианское собрание. До начала собрания еще оставалось некоторое время, и она решила помолиться. Дрожа всем телом, но исполненная решимости, она опустилась на колени рядом с большим кожаным креслом и бросилась на приступ ворот веры: «Господи, я не буду ни есть, ни спать, покуда ты не исполнишь меня обетованной силы Духа!» «Я больше готов дать, чем ты – принять», – ответила ей раскрытая Библия. «Прости меня! – пробормотала Эйми. – Ожидание – мой удел, а не твой».
И тут на нее снизошла слава. Стоя с крепко зажмуренными глазами, мысленным взором она увидела Человека из Галилеи, истекающего кровью, увенчанного терновым венцом, умирающего на Кресте Голгофы. Слезы заструились по ее лицу.
Вдруг Эйми осознала, что ее дрожащие губы выводят:
«Позволь любить Тебя, Спаситель, Возьми навеки жизнь мою. В одном служении Тебе Моя душа найдет блаженство».
«Слава, слава Иисусу!» – снова и снова повторяла Эйми. Затем губы ее затряслись, и она начала говорить иными языками, как те избранные древних времен. Волны, валы, океаны, ливни благодатной силы затопили все ее существо. Тело ее скользнуло на пол и осталось лежать там, погруженное в этот поток. Лужица слез образовалась на ковре. Эйми сотрясалась всем телом, словно держала в руках положительно и отрицательно заряженные электрические провода в школьной лаборатории.
«Теперь все решено, – провозгласила Эйми. – С этого момента и впредь жизнь моя принадлежит Тебе и только Тебе. Честь или бесчестье, благо или горе, боль или наслаждение – ничто не отвратит и не отторгнет меня от сияющего света Твоей любви и от пути служения Тебе».
Весной этого же года Роберт Сэмпл предложил Эйми стать его женой. В скором времени, 12 августа 1908 года состоялась их свадьба. И они рука об руку двинулись вперед, на поле служения. Они мечтали поехать на Восток, чтобы распространять евангелие.
Будучи проездом в Лондоне, неожиданно для Эйми, ей пришлось провести проповедь перед христианским собранием. Одна на помосте перед аудиторией около пятнадцати тысяч человек, она дико озиралась по сторонам. Потом Эйми закрыла глаза и взмолилась, стуча зубами от страха: «О, Господи, если ты когда-нибудь помогал мне в жизни, то помоги сейчас!»
Библия Эйми раскрылась на Книге пророка Иоиля, 1:4, и ей показалось, что этот стих выделен жирным шрифтом. Чувствуя себя, как пловец перед прыжком в воду с огромной высоты, Эйми начала: «Оставшееся от гусеницы ела саранча, оставшееся от саранчи ели черви, а оставшееся от червей доели жуки».
Гусеницы, саранча, черви и жуки! Господи, помилуй! Что за тема для начинающего проповедника! Эйми казалось, что она вот–вот упадет в обморок. Но внезапно что–то случилось. Сила Святого Духа сошла на юную проповедницу. Господь вложил слова в уста Эйми точно так же, как в тот памятный день, когда Он крестил ее огнем Пятидесятницы – только на сей раз слова английские. Казалось, речь лилась без сознательного участия или усилия воли с ее стороны. Ей казалось, что через нее являет свое ораторское искусство кто–то другой. Люди, сидящие в обитых красным бархатом креслах, напряженно подались вперед. Время от времени единодушные возгласы «аминь» и «аллилуйя» гремели под потолком огромного зала. Иногда зал взрывался аплодисментами, звук которых напоминал грохот града по жестяной крыше.
Поток слов иссяк так же неожиданно, как начался. Сила, превратившая девушку в страстного оратора, прекратила свое действие, словно кто–то повернул выключатель. Эйми чувствовала себя, как спущенный воздушный шарик. Тем временем много священников подходили и пожимали ей руку.
Молодая семья прибыла в Гонконг в июне 1910. Роберт нанял переводчика и начал проповедовать местным жителям. Эйми и Роберт видели хорошую возможность для распространения евангелия. Кризис случился через два месяца после их прибытия: они оба заболели малярией и дизентерией. Эйми была беременна и близка к родам. 17 августа 1910 Роберт умер.
Через месяц у Эйми родилась здоровая девочка. Эйми назвала её Роберта Стар (звезда – прим. переводчика) в честь отца и в вере, что она была путеводной звездой надежды, которую Бог дал ей в её горе.
При первой возможности Эйми с дочерью вернулась в Америку, сначала в Нью Йорк, а затем в Чикаго, где жили преданные друзья ее мужа. В Чикаго она познакомилась с Хэролдом Макферсон, который предложил ей стать его женой.
«Перспектива жить в его уютном доме представлялась заманчивой. Роберта была такой болезненной, а Эйми такой бесконечно одинокой, что она ответила «да». Однако перед бракосочетанием Эйми поставила Хэролду одно условие: «На самом деле все мое сердце и душа принадлежат Господу, и если Он в любой момент моей жизни призовет меня к активному служению, неважно где и когда, я в первую очередь выполню Его повеление». Хэролд согласился, и на этом условии 28 февраля 1912 года они поженились. В этом браке у Эйми родился сын Рольф Макферсон.
На протяжении всего времени, чтобы Эйми не делала, в ее сердце постоянно звучал голос: «Проповедуй Слово Божье! Исполняй работу евангелиста!»
«Это невозможно, Господи! – возражала Эйми. – Это невозможно!»
«Я призвал тебя и предназначил тебе стать проповедником среди народов!» – эхом отзывался Голос.
«Нет, Господи, я не могу!» – повторяла она. Затем всякое сообщение с небесами полностью разрывалось, и в ее сердце воцарялось леденящее молчание, подобное мертвой тишине в трубке отключенного телефона. Уединяясь в своей комнате, молодая женщина восклицала, задыхаясь от рыданий: «О, Иисус! Иисус! Иисус!» Зов Господа постоянно звучал в душе Эйми, и она не могла отрешиться от него. Ее нервы были расстроены так серьезно, что она не могла выносить даже пения закипающего чайника. Малышам приходилось разговаривать шепотом, и даже солнечный свет причинял ей такие нестерпимые муки, что Эйми жила за спущенными шторами и закрытыми ставнями.
Эйми тяжело заболела и оказалась в больнице, где перенесла серьезную операцию, но продолжала чувствовала себя все хуже и хуже. Молитвы близких оставались без ответа. Даже под наркозом она слышала Голос, который приказывал ей выполнить свой давний обет – проповедовать Священное Писание.
Наконец состояние Эйми стало критическим, и ее перевели в отдельную палату – умирать.
Рано утром возле Эйми сидела медсестра, которая следила за слабым прерывистым пульсом. В мертвой тишине, нарушаемой лишь затрудненным дыханием, прозвучал призывный голос Господа: «ТЕПЕРЬ ТЫ ИДЕШЬ?» И вот, оказавшись лицом к лицу со Смертью, Эйми поняла, что ей предстоит либо сойти в могилу, либо стать на путь служения с Евангелием в руках. Она приняла решение и с трудом выдохнула: «Да... Господи... я... иду!» И в тот же миг горячие токи новой жизни прошли сквозь ее существо. Эйми мгновенно исцелилась и повернулась набок к великому ужасу своей сиделки. Через несколько дней она встала на ноги.
«Да, Господи, я иду!» Эйми собрала детей и отправилась на канадскую ферму, послав мужу телеграмму следующего содержания: «Я пыталась следовать твоим путем, но потерпела неудачу. Не хочешь ли теперь ты приехать и пойти моим путем. Уверена, мы будем счастливы».
В это время пятидесятническая церковь проводила палаточное собрание, и родители настойчиво посоветовали ей присутствовать на нем. Во время первой службы помазание Святого Духа возгорелось в ее душе. Внезапно она начала молиться за тех, кто стоял на коленях рядом с ней. Люди, на которых она налагала руки, получали крещение Святого Духа – направо и налево. Далее Эйми стала спрашивать организаторов собрания: «Что я могу сделать для Иисуса?», и делала любую работу – мыла посуду, обслуживала столики, играла гимны, руководила хором, и т.д. Наконец общее палаточное служение завершилось. Священники возвратились в свои церкви, оставив одного местного проповедника продолжать работу до конца недели. Так случилось, что он потерял голос. И когда Эйми в очередной раз спросила его: «Могу ли я еще что-нибудь сделать для Иисуса?», он с трудом прохрипел: «Вы... можете... проповедовать?»
Эйми согласилась, а проповедник пошутил, что, похоже, это единственное, что Эйми еще не попробовали здесь. Единственное, что она запомнила из этой проповеди, что одиннадцать человек прошли к алтарю, чтобы принять Господа. «Когда я увидела, как они идут по проходам, волна восторга захлестнула меня, и я, потрясенная истинной радостью и славой происходящего, почувствовала слабость и головокружение. В жизни мне пришлось пережить много волнующих моментов. Я поднималась в небо на воздушном шаре и дирижабле, перелетала через Альпы на аэроплане, погружалась под воду на подводной лодке, смотрела с высоты на кипящий кратер Везувия, проповедовала тысячам людей с киля «Титаника», лежащего на верфи в Белфасте, получала ключи от мэров нескольких городов, открывала заседания Сената и Конгресса, выступала с радиообращениями, которые транслировались по всей стране, забиралась на египетские пирамиды, гуляла по улицам Священного города, путешествовала на верблюдах в сердце Алжира, ходила на голубой «Галилее», собирала полный зал в Роял–Альберт–Холл в Лондоне и огромные толпы в Бостон–Гарденз. Но если говорить об абсолютном, тысячепроцентном восторге, от которого захватывает дух, то для меня по–прежнему нет ничего подобного тому восторгу, который познает завоеватель душ, когда грешники заливаются слезами раскаяния и бегут по проходам, чтобы пасть перед алтарем Всемогущего!» – вспоминает Эйми.
Когда Эйми стояла там, на помосте, и смотрела сквозь наплывающие слезы на тех первых нескольких новообращенных, она не знала еще, что это – только авангард многотысячной армии, которая будет следовать по их стопам в течение многих лет ее служения длиною в жизнь. Но до последнего дня это зрелище вызывало у нее такой же восторг и такое же счастливое возбуждение, какие она испытывала в тот первый раз.
В конце проповеди к Эйми подошла женщина и пригласила ее проповедником в небольшой городок Маунт-Форест, где почти никто не ходит в церковь. «Но помните, я вас предупредила: битва за души будет трудной и тяжелой. Никто и не помнит, когда в последний раз там происходило истинное пробуждение», – сказала она напоследок. «Тогда это станет хорошей жизненной школой для меня, – рассудила Эйми. – И я не пожалею усилий. С Богом нет ничего невозможного».
«Миссия Победы» – так называлась небольшая церковь, ее новое место служения. На первую проповедь пришли лишь двое мужчин и один мальчик. И так продолжалось несколько дней.
Как же привлечь ей внимание жителей? Эйми вспомнила девиз Роберта Сэмпла: «В минуты сомнений – молись».
Итак, Эйми начала.
Прочно установив стул прямо за поребриком тротуара, она взобралась на эту крохотную кафедру, воздела руки к небу, закрыла глаза и просто стояла так, обратив свое сердце к Господу и не произнося вслух ни слова. Шли минуты. Ничего не происходило, но молодая проповедница по–прежнему не шевелилась, ничего не говорила и не опускала руки. Затем волна любопытства и оживления прокатилась по улице. Около 50 человек пришли «поглазеть» на этот спектакль. Через час она вскрикнула «Люди!... Скорее за мной!», и люди пошли с ней туда, где она проповедовала.
Всю ту неделю Эйми проповедовала под открытым небом, и десятки людей со слезами раскаяния на глазах вошли в Царство Божье. Число прихожан увеличивалось и, наконец, перевалило за пятьсот. Люди приезжали на лошадях, велосипедах, двуколках и фургонах. Они приходили пешком и прибывали в новомодных «колясках без лошадей». Маленькая церковь не вмещала всех. На первое пожертвование Эйми решила купить армейскую палатку на пятьсот человек. Ее денег не хватало, и торговец уступил ей палатку с условием, что ее не будут расстилать для осмотра.
«Мой новоприобретенный молитвенный дом был сплошь в дырах и прорехах, словно решето, а плесень и моль довершили дело» – со смехом вспоминает Эйми. Тем не менее, дыры зашили и залатали. И стали устанавливать палатку. Она была старого образца и крепилась на кольях; для того, чтобы правильно установить тяжелые колья, Эйми понадобилась вся сообразительность.
Палатка заполнилась до отказа, когда Эйми со счастливым сердцем взошла на кафедру. Вдоль прилегающих улиц выстроились все виды транспортных средств. Полог палатки весело трепетал на крепчающем ветру. Когда Эйми посмотрела на сотни людей, рассевшихся по длинным рядам взятых напрокат скамей, радость захлестнула ее душу. Это было то, что надо! Она проповедовала, как человек, вдохновленный Духом. Слова просто хлынули потоком с ее уст.
Именно тогда ветер тяжело ударил в брезентовую стену за ее спиной. Палатка тяжело вздохнула, затем отчаянно застонала и пронзительно вскрикнула «И–и–и... тр–р–рах!» Прямо над головой Эйми в брезентовой крыше появилась широкая прореха. Потом весь купол начал медленно провисать. Толпа потеряла всякий интерес к проповеди. Все глаза были устремлены вверх, на колеблющуюся брезентовую крышу, которая пошла волнами и грозила обрушиться на нас.
Едва отдавая себе отчет в своих действиях, Эйми в крайнем возбуждении воздела руки к крыше палатки и вскричала: «Именем Иисуса я приказываю тебе застыть на месте до окончания сегодняшнего собрания!» И хотите верьте, хотите нет, идущий по стенке трос зацепился за гвоздь, выступающий из каркаса, и палатка перестала падать. Более того, ветер утих, и служение было благополучно доведено до конца. На следующий день палатку вновь разобрали, и вновь латали. Эйми так была измучена, что решила в этот вечер не проводить проповедь.
Но все-таки она проповедовала в тот вечер. И хотя Эйми поднималась на помост смертельно утомленная, тяжкое бремя усталости свалилось с ее плеч, как падает на пол расстегнутый плащ, когда все поднялись с мест для исполнения первого гимна. И с того вечера так было всегда.
Зимой и летом, в жару и в холод Эйми работала днем и спала ночью под кровом этой палатки вместе с двумя своими детьми. И порой во сне она гладила свою брезентовую постель и чувствовала себя солдатом, идущим в бой за Господа.
В середине своего служения в Маунт-Форесте Эйми получила несколько телеграмм от Хэролда Макферсона, который просил ее вернуться домой «мыть посуду». Она ответила, что теперь стала евангелисткой, все более преуспевающей в завоевании душ, и никогда не покинет поле битвы. Тогда мистер Макферсон приехал в Маунт-Форест и, послушав проповедь, сказал ей: «Дорогая, я и понятия не имел, что ты можешь так проповедовать. Ты не должна оставлять это дело».
В июне 1917 года Эйми приступила к изданию журнала «Приглашение на брачный пир». В журнале печатались тексты проповедей, новости, фотографии со сценами служений, стихи и тому подобное. Теперь она могла поддерживать связь с множеством людей, которым проповедовала в разных частях страны.
Эйми стали приходить письма и приглашения с просьбами провести служение пробуждения. Со всем возможным пылом она проповедовала истину: «Сегодня Христос остался таким же, каким был вчера, и таким пребудет вечно; я говорила, что он по–прежнему живет, дабы исцелять и крестить Своим Святым Духом». Во время собраний благочестивые прихожане получали крещение Святым Духом, все больше и больше людей обращали свои сердца к Иисусу.
Новости об исцелениях, совершаемых Господом на ее собраниях, достигли Балтимора, и в 1919 году городские газеты возвещали о прибытии в Эйми заголовками «Женщина-чудотворец». В результате такой рекламы зал оказался переполнен больными людьми. Эйми пришла в смятение, бросилась в гардеробную, упала на колени и воскликнула: «Господи, посмотри, что Ты наделал! О Боже, я не в силах их исцелить!»
«Если этим больным суждено исцелиться и спастись, кто исцелит и спасет их?» – сказал Господь.
«Конечно Ты, Господь. Я не в силах исцелить или спасти ни одного из них», – взволнованно ответила Эйми.
«К чему так волноваться? Просто поднимись на сцену и раскрой Библию. Ты знаешь, как исцелять и спасать с помощью Священного Писания. Ты скажешь людям, что Я собираюсь сделать, а когда наложишь на них руки, Я наложу Свои руки на твои. И все время, пока ты будешь стоять там, Я буду стоять прямо за твоей спиной. А когда ты будешь проповедовать Слово, Я ниспошлю силу Святого Духа. Ты – просто трубка телефона. Ты – клавиша пишущей машинки. Ты – рупор, через который говорит Святой Дух», – повелел Господь.
Когда настало время, Эйми произнесла проповедь. К ее удивлению в тот день произошло больше случаев исцеления, чем ей доводилось наблюдать в любом другом месте. Люди со сломанными позвоночниками – и католики, и протестанты – буквально бегали по театральному залу.
По окончании этого собрания Господь сказал Эйми: «Помни, если еще когда-нибудь ты позволишь людям называть себя «чудотворцем» и говорить, что исцеляешь больных, ты потеряешь свою силу. Независимо от результатов ты неизменно должна говорить: «Вся слава принадлежит Господу!»
В то время Эйми не имела представления о грандиозном проекте, который ей суждено было осуществить по замыслу Господа. В конце концов, Господь мягко, но недвусмысленно начал указывать ей, что Он направляет Эйми в Лос-Анджелес для «строительства дома, посвященного Богу». Первое объявление о предполагаемом строительстве появилось в январе 1921 года в журнале «Приглашение на брачный пир» под заголовком «В Лос-Анджелесе будет построен Молитвенный Дом Пробуждения в Екоу-парке».
Через восемнадцать месяцев это название поменяется на «Храм Ангелов», а через два года состоится его открытие. Превращение молитвенного дома в храм на 5000 мест было вызвано тем обстоятельством, что за это время число людей, привлеченных этой компанией, невероятно выросло. При выборе названия Эйми руководствовалась двумя соображениями: во-первых, это «Angelus», колокольный звон, льющийся с колокольни и призывающий людей в церковь. Но главной была вторая мысль: «Обитель Ангелов». Любой пришедший в церковь заметит, что во внутренней росписи здания преобладают изображения ангелов и колоколов. По верху парапета всех балконов пущен узор из колоколов. А верхний бордюр стен расписан ангелами, которые стоят в ряд крылом к крылу, символизируя мимолетное видение, которое открылось Эйми в 1917 году во время осеннего палаточного собрания в Филадельфии.
Эйми хотела, чтобы Храм Ангелов сам по себе стал зримой проповедью – чтобы всякий глухой, вошедший в Храм, мог увидеть историю Иисуса и путь к спасению! И многие увидели!
Краткое изложение учения «Четырехугольного Евангелия»(1922г.) нашло отражение в песне для хора, стало известно во всем мире:
«Неси Евангелие в мир Четырехугольное, Пусть оно пробудит души: Иисус Спаситель, Креститель и Целитель, Иисус – наш Царь Грядущий».
В 1923 она также открыла библейскую школу «Маяк Международного Четырёхугольного Евангелизма». А в 1924 она начала ежедневную радиопередачу из Храма «Счастливый час», молясь за больных и выполняя обязанности писателя, редактора и издателя, помимо многочисленных административных обязанностей. Возрождение веры продолжалось и ширилось.
Все случилось неожиданно. Мгновение назад – сияющие небеса, пение, проповеди, блестящие планы немедленного расширения дела Христова. А мгновение спустя (в мае 1926 года) – ужас, дикий страх, грубые руки, рев мотора, и Эйми лежит ничком на полу автомобиля!
Похитители Эйми хотели получить за нее большой выкуп. Только через месяц Эйми удалось бежать. Моля Бога о помощи, она смогла перерезать веревки, опутывающие ее руки и ноги, вылезти в окно и пустилась бежать по пустыне Мексики. Письма с требование выкупа сразу не были замечены в почте, и были вскрыты в день ее побега. Полицейские и журналисты не верили ей, когда она сделала заявление о похищении, ибо все считали ее утонувшей. Сплетни и споры долго не утихали вокруг этого дела и самой Эйми. Дело дошло до того, что ее саму стали обвинять в том, что она сама придумала эту историю, чтобы скрыть финансовые махинации организации. И только в январе 1927 года дело было прекращено, а Эйми оправдана.
Впоследствии Эйми думала: «Пережить похищение – ужасно, но еще ужасней пытаться доказать факт похищения скептически настроенному миру. Тогда я и не подозревала, что еще многие годы обвинители не оставят своих попыток опровергнуть мои показания. Но, так или иначе, сейчас я была оправдана перед законом. Я снова могла посвятить все свои силы и время проповеди Четырехугольного Евангелия!»
В следствие постоянной неудовлетворенности, что многие уходят с проповеди необращенными, у Эйми родилась идея представления «иллюстрированных» проповедей, постановки священных игр и даже религиозных опер. «Вся Библия – это священная драма, которую надо сценически проповедовать и объяснять. Именно в этом вопросе деноминационные церкви потеряли свою остроту. Церковь стала холодной и формальной, тогда как мир любит развлечения, приносящие им радость, ободрение и смех. Я чувствую, что именно по этой причине столь многие христиане жаждут развлечений», – объясняла Эйми. В течение многих лет эти иллюстрированные проповеди доставляли радость сердцам тысяч прихожан, а кроме того, услаждали слух и зрение зрителей. Через них бессчетное множество душ, которые иначе не пришли бы к Христу, возродились в Царстве Божьем.
Она написала 175 песен и гимнов, 13 ораторий и несколько опер. Она подготовила более 8 000 Божьих служителей, снарядила и отправила множество миссионеров по всему миру, помогла сотням тысяч людей во время Великой Депрессии в США.
Сиденья в залах, где проповедовала Эйми, никогда не были пустыми. На служения в Денвере собирались по 16000 человек несколько раз в день. Причем однажды 8000 желающих просто не поместились в зале. Помещение на 5000 мест в Ангельском храме в Лос-Анджелесе заполнялось по 4 раза в день. На ее служения приходили многие актеры, в том числе и Чарли Чаплин. Впоследствии он помогал Эйми с оформлением сцены для иллюстрированных проповедей и стал хорошим другом Эйми. Всемирно известный актер того времени Энтони Куин играл в оркестре Эйми и был ее переводчиком для испаноязычного населения. Он говорил, что величайший момент его жизни наступил тогда, когда Эми заметила его: «Годы спустя, когда я видел работу великих актрис, я сравнивал их с ней… Ингрид Бергман… Кэтрин Хепберн… Грета Гарбо… ни у кого из них не было того первого электрического разряда, который Эйми Семпл МакФерсон произвела во мне».
«Иногда меня называют «многомужней евангелисткой», но я жила со своими мужьями в общей сложности всего четыре с половиной года. Мой брак с Робертом Симплом был очень коротким и закончился с его смертью. Я старалась жить, не занимаясь делом Господа, но не смогла. Проработав рядом со мной недолгое время, Хэролд Макферсон возвратился в мир бизнеса, а впоследствии развелся со мной и снова женился, оставив меня проповедовать в одиночестве».
А многие годы спустя (1931 г.), Эйми встретила мистера Хаттона и подумала, что с одиночеством покончено, что с газетной шумихой вокруг ее имени покончено. Она думала, что сможет обрести защиту, семью и любовь, но этого не получилось, и она снова осталась одна.
Более 15 тысяч миль пути! 46 городов в 21 штате! Выступления по радио на 45 радиостанциях! 336 служений, порой до 5 в течение одного дня! Огромные аудитории в залах, церквях, театрах и на стадионах – в общей сложности составившие почти миллион человек! Вот итоги масштабной евангелизационной кампании, проведенной Эйми во второй половине 1933 года.
Порой люди сочувственно говорили ей: «Сестра Макферсон, все-таки вам пришлось претерпеть некоторые гонения».
«Да, если найти время задуматься над этим, то, вероятно, они правы. Люди говорят обо мне всякое. У меня нет времени ни опровергать, ни подтверждать слухи. У меня есть время лишь проповедовать Иисуса», – отвечала Эйми.
Часто друзья спрашивают ее: «Почему ты никогда не поднимешься и не защитишь себя?»
На что Эйми отвечала: «Что ж, возможно, мне представится случай сделать это. Но сейчас я слишком занята проповедью Евангелия. Никакие церковные организации не стояли за нашей спиной, и одной лишь милостью и волей Господней мы катили вперед древнюю колесницу веры. И мы еще в самом начале пути! Моя вечная молитва: «О Господи, дай мне силы проповедовать Евангелие, покуда миллионы людей не услышат историю Спасителя, Крестителя, Целителя и Царя Грядущего». Главное стремление всей моей жизни – послушно предаваться воле Господа, подобно листу, покорному воле ветра».
Как легкий лист, несомый ветром В бескрайнем поле, Как легкий лист, несомый ветром Господней воли, Подхваченный крылами Духа, Покорный Твоему веленью – Стремлюсь к Тебе я, Иисус, В Тебе взыску я утешенья. Ветром подхвачен души моей лист золотой – Лист золотой, увлекаемый в небо Тобой, В царствие вечности Духом Твоим уносимый, Чудный Спаситель Иисус, больше жизни любимый! Душа, робевшая вчера Пред волею Господней, В обетовании Твоем Нашла покой сегодня. И нежный ветерок весны, И ветер грозовой Благую приносили весть, Что мой Господь со мной. Веселый бриз со мной играл Под солнцем лучших дней, Кружил меня, терзал, трепал Неистовый борей. И плач дождя, и скорбь небес, Которым нет конца, Безропотно приемлю я От моего Отца. Костер осенний отгорит, И мир оледенелый Неумолимая зима Оденет в саван белый; Когда же разомкнется круг Сей быстротечной жизни, Возьми меня к Себе, Господь, Прими в Своей Отчизне!
Вечером 26 сентября 1944 года Эйми Сэмпл Макферсон произнесла свою последнюю проповедь. Это потрясающее душу послание прозвучало в переполненном Муниципальном зале Окленда, штат Калифорния. Именно в этом городе двадцатью двумя годами ранее миссис МакФерсон открылось видение Четырехугольного Евангелия. И слова, произнесенные в тот вечер, служили живым напоминанием о том, что для этой служительницы Господа Иисус Христос поистине остался сегодня Тем же, Кем был вчера и Кем пребудет вовеки. Она провозгласила Иисуса Спасителя, Иисуса Крестителя Святым Духом, Иисуса Целителя и Иисуса Царя Грядущего – а затем удалилась в отель на ночь.
К концу своего земного служения миссис МакФерсон оставалась такой же неутомимой, как в начале его. В последние годы своей жизни она часто говорила, что хотела бы «сгореть, а не истлеть», и когда на следующее утро ее сын Рольф нашел миссис Макферсон в постели, он понял, что ее желание сбылось.
Бог поручил Эйми Сэмпл МакФерсон необыкновенную миссию. Она не уклонилась от выполнения своего особого и данного свыше предназначения, но скорее сделала, казалось бы, невозможное для женщины, основав организацию, которая продолжает победоносное наступление на мир по всем рубежам. Миссис Макферсон утверждала: «Никакими своими усилиями не могла бы я возвести это чудесное здание церкви. Все, что у меня было, – это жизнь, посвященная Богу. Слава всех наших свершений принадлежит единственно Господу».
