Джордж Уайтфилд – хороший друг Чарльза и Джона Уэсли. Как Бог избрал его и захватил сердце великого проповедника Англии и колоний в Америке...
Я могу призвать в свидетели небеса и землю в подтверждение того, что, как только епископ возложил на меня руки, в своем сердце я твердо решил сделаться мучеником за Того, Кто пострадал за меня на кресте... Ни секунды не раздумывая и не колеблясь, я бросился в Его распростертые объятия. Джордж Уайтфилд
Несмотря на то, что Джордж Уайтфилд, вероятно, был наиболее яркой личностью своего времени в американских колониях (приблизительно четверо из пяти колонистов, как минимум, единожды слышали его проповеди), лишь немногие из нас сегодня знакомы с корнями «опытного проповедования», которое он первым начал практиковать. Своими яркими и глубокими проповедями Уайтфилд потряс два континента, изменив духовный климат обоих миров – Британских островов и новообразованных американских поселений. Новую Англию он покорил в возрасте двадцати пяти лет в течение одного года, неустанно странствуя и произнося проповеди. После этого он возвращался на Американский континент еще шесть раз, продолжая будоражить сердца бесчисленных тысяч слушателей, собиравшихся для того, чтобы услышать его горячие проповеди.
Когда население Бостона составляло приблизительно шестнадцать тысяч человек, Уайтфилд выступил со своим прощальным обращением перед двадцатью тремя тысячами слушателей – возможно, установив на то время своеобразный рекорд. Кроме того, он, скорее всего, являлся единственным человеком своего времени, за исключением членов королевской семьи, которого узнавали в лицо все американские колонисты. До этого еще ни разу ни один человек не собирал такого огромного количества слушателей и не приобретал такой известности, имея в качестве инструмента воздействия только голос, в качестве средства передвижения только лошадь, в качестве кафедры – ящик, а в качестве слова мудрости – дар спасения.
Хотя братья Уэсли долгое время являлись наставниками Уайтфилда, слава последнего превзошла славу его учителей. Джон Уэсли впервые выступил с проповедью под открытым небом, когда ему было уже тридцать шесть лет, обращаясь на окраине Бристоля к трем тысячам слушателей. Уайтфилд же выступал перед тридцатитысячной толпой, когда ему было чуть больше двадцати. В то время как количество слушателей Джона Уэсли достигло шести тысяч, Уайтфилд проповедовал перед невероятной в то время шестидесятитысячной аудиторией.
Джордж Уайтфилд прославился как Великий оратор, Божественный драматург и Небесная комета. Он обращался напрямую к чувствам людей, используя при этом все свои способности, чтобы донести до их сердец весть о «рождении свыше». Несомненно, он позаимствовал этот термин у Джона Уэсли, который, возможно, был первым, кто использовал его в отношении новообращенных христиан. Эта формулировка была взята из Евангелия от Иоанна 3:3, где Иисус сказал следующее: «Истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия». Несмотря на то, что своей театральностью Уайтфилд порой провоцировал шквал критики, его сердце всегда было искренним и праведным перед Богом. Его намерения были чисты, а любовь к слушателям – искренна и неподдельна.
Уайтфилд был евангельским пионером. Движимый глубочайшим состраданием к заблудшим душам, он был первым, кто прямо на улице проповедовал Евангелие шахтерам и работникам верфей, шедшим на работу и возвращавшимся домой. Эти несчастные не имели никакой иной возможности услышать спасительную весть о Христе. Он нес надежду искупительной Божьей милости не только рабочему люду, но также высшим сословиям – посещал встречи известных лордов и леди, удивляя их своим драматическим посланием. Харизма и сострадание Уайтфилда делали его частым гостем не только в дорогих салонах, но и в сырых темницах Англии; не только в роскошных особняках политиков, но и в индейских хижинах Нового Света. Больше всего его беспокоило положение в новых колониях вдов и сирот, а также африканских Рабов, которых он встречал там в огромном количестве.
Уайтфилд стал катализатором Великого пробуждения, которое, охватив Америку и Британию, широко распространило среди населения этих стран учение евангелического протестантизма; нового Божьего движения, отличительными чертами которого стали авторитет Библии и требование, чтобы каждый человек сделал Иисуса Христа своим личным Господом и Спасителем. Великое пробуждение принесло массам не только весть об искуплении, но также послание о социальном равенстве. Первые же волны пробуждения привели к заметным изменениям в ценностях того времени, что самым непосредственным образом повлияло на политику, торговлю, традиционную религиозную иерархию, да и повседневную жизнь тоже. Оно помогло простым людям ощутить собственную ценность. Представители всех классов и сословий стали принимать более активное участие в жизни церкви, а также самостоятельно изучать Писание.
Подобные перемены положили начало равенству и независимости, подготовив благоприятную почву для Американской революции. Когда свобода была провозглашена в колониях через Декларацию о независимости, ее понесли людям и странствующие проповедники, в том числе Уайтфилд, который стал первым человеком, провозгласившим всеобщее равенство и свободу во Христе.
Малое начало
Джордж Уайтфилд появился на свет в семье трактирщика в космополитическом английском Глочестере 16 декабря 1714 года. Он был самым младшим из семи детей Томаса и Элизабет. С малых лет он своими собственными глазами видел грубую и порочную жизнь завсегдатаев городской таверны. Семья Уайтфилд владела преуспевающей таверной Bell Inn, расположенной на Уэстгейт-стрит, в самом центре Глочестера. Через два года после рождения Джорджа его отец умер, в результате чего вся ответственность за семейный бизнес и большую семью целиком и полностью легла на хрупкие плечи матери.
Воспитание Джорджа резко контрастировало со строгой и высоконравственной атмосферой, царившей в доме приходского священника, где Джон и Чарльз Уэсли воспитывались под неусыпным контролем заботливой матери. Уайтфилд же, наоборот, был воспитан матерью, одиночкой, которая делала все для того, чтобы семейный бизнес оставался на плаву, – начиная от продажи пива и заканчивая уборкой помещения после особенно буйных клиентов. В результате этого Джордж постоянно сталкивался с наиболее распутными искателями удовольствий, слышал самые грубые из всех возможных слов и, естественно, лицезрел обитателей дна современного ему общества. Впоследствии о своем детстве Уайтфилд писал так:
Я легко могу вспомнить некоторые из своих ранних грехов.
Ложь, сквернословие, глупые кривляния – с малых лет я злоупотреблял всем этим. Иногда я даже сыпал самыми настоящими проклятиями. Воровство у своей собственной матери я вовсе не считал преступлением, и потому без зазрения совести таскал деньги у нее из кармана, пока она спала.
Всеми силами пытаясь сохранить свой бизнес, мать Джорджа повторно вышла замуж, когда мальчику было десять лет. Брак оказался несчастливым и закончился разводом, оставившим Элизабет и ее детей в едва ли не худшем положении, чем до его заключения. Вскоре после этого старший брат Уайтфилда женился и покинул родительский дом, начав самостоятельную жизнь, а сам Джордж отправился в школу, расположенную в Сент-Мэри-де-Крипт, где проявилась его любовь к театру. Несмотря на заметные успехи Уайтфилда в изучении классических предметов, его настоящей страстью стало исполнение ведущих ролей в школьных спектаклях. Нередко он даже пропускал занятия, чтобы выучить свои реплики и как можно лучше отрепетировать роль. Кроме того, благодаря своим признанным ораторским способностям Джордж периодически выступал с речью, когда школу посещали важные персоны.
Его мать всегда обожала театр, и молодой, впечатлительный Уайтфилд унаследовал ее стремление «быть кем-то». Когда повторный брак Элизабет распался, Джорджу было пятнадцать лет. Юноша уговорил мать позволить ему оставить школу, чтобы помочь управляться с таверной. Джордж понимал, что у них нет достаточно средств, чтобы и далее оплачивать его обучение, которое, как он считал, «испортит во мне торговца». В результате, препоясавшись синим передником, полтора года он «мыл полы... прибирал комнаты, стоял за прилавком» – словом, делал все, что полагается делать бармену обыкновенной английской таверны.
Уайтфилд всегда имел весьма близкие отношения с матерью. После появления мальчика на свет в течение четырнадцати недель она боролась с тяжким недугом, из чего заключила, что Джордж принесет ей в жизни больше утешения, чем другие дети. Благодаря этому мальчик был окружен особой материнской заботой, получая все необходимое для того, чтобы стать интеллектуально развитым и образованным человеком. Понимая, какое место он занимал в сердце матери, а также зная ее амбициозную натуру, Уайтфилд позже писал:
Это, а также то, что я был рожден в таверне, сослужило мне в жизни добрую службу, вдохновляя делать все необходимое для того, чтобы соответствовать ожиданиям матери и следовать примеру моего дорогого Спасителя, рожденного в хлеву, который также принадлежал таверне.
Таким образом, Джордж рос, разнося постоянным клиентам питейного заведения пиво и еду, а также прибирая за мертвецки пьяными посетителями. Он был одновременно и посудомойкой и горничной. Но поздними вечерами, когда шум разнузданного веселья затихал, Уайтфилд с упоением читал пьесы, отрабатывая каждую свою реплику и каждый жест. Выступления проповедников в те времена он посещал лишь для того, чтобы, вернувшись домой, пародировать их перед сестрами. Но, посмеиваясь над их молитвами, Джордж не заметил, как их слова начали проникать глубоко в его сердце. Вскоре он начал самостоятельно исследовать Библию, читая при этом и прочую христианскую литературу. Однажды он ощутил сильное желание прожить драматичную и исполненную смысла жизнь в роли священника Англиканской церкви. Мечтая стать одним из них, Уайтфилд понимал, что ему необходимо получить образование, пробившись каким-то образом в Оксфордский университет.
В это время старший брат Джорджа вместе с женой вернулся в родительский дом, чтобы помогать стареющей матери вести дела и присматривать за таверной. Юноше не было никакой нужды более оставаться там, и, прежде чем вернуться в Глочестер, он некоторое время провел в Бристоле. Джордж сохранил верность своим увлечениям, продолжая декламировать пьесы не только для развлечения окружающих, но и для собственного удовольствия. Как-то утром, выступая перед сестрой, он сказал ей следующее:
Бог приготовил мне что-то такое, о чем я даже еще не подозреваю. Я усердно занимался своим делом и считаю, что многие хотели бы видеть меня своим помощником, но все это кажется мне чуждым, поэтому, думаю, тем или иным образом Бог обязательно укажет мне мой единственный путь.
Вскоре его мать услышала от одного из своих посетителей, что студенты Оксфордского университета могут работать прислугой – фактически мальчиками на побегушках – у более обеспеченных студентов, получая за это необходимую стипендию. Она сообщила об этом Уайтфилду, поинтересовавшись о его желании воспользоваться подвернувшейся возможностью. Тот согласился «с огромной радостью». В то время как Уайтфилд вернулся к своему старому наставнику, чтобы выполнить все академические требования, его мать договорилась о принятии его на упомянутых выше условиях в оксфордский колледж Пемброук.
Начало великой судьбы
Джорджу Уайтфилду было восемнадцать лет, когда в ноябре 1732 года он поступил в Пемброук. Его навыки, обретенные за время работы в таверне, вскоре оказались весьма востребованными – студентам нравилось его усердие, а также умение не только качественно обслужить, но и очаровать своих клиентов. Уайтфилд имел хорошую репутацию благодаря своей вежливости, дружелюбию и, прежде всего, смирению. Однако первый его год в стенах учебного заведения был отмечен печатью сильного одиночества, что было вызвано стремлением Джорджа преуспеть как в учебе, так и в исполнении своих обязанностей. Кроме того, Уайтфилд старался достичь успеха в поисках Бога и определении своей собственной судьбы. Временами он ощущал глубоко внутри призыв проповедовать, а в иные моменты чувствовал себя недостойным этого призвания.
Он пытался достичь примирения с Богом, скудно питаясь и одеваясь скромно и непритязательно. Он молился и постился, регулярно посещал публичные богослужения, лишал себя даже самых малых светских удовольствий. Молодой Джордж был одним из кандидатов на вступление в «Святой клуб», и, несмотря на то, что требования клиентов и занятия оставляли ему совсем мало времени для общения с методистами, к концу года он, наконец, сумел познакомиться с одним из лидеров клуба – Чарльзом Уэсли.
Джордж пытался достичь примирения с Богом, скудно питаясь и одеваясь скромно и непритязательно.
Приблизительно в 1735 году Джордж узнал о том, что какая-то женщина из работного дома пыталась свести счеты с жизнью, перерезав себе горло. Зная, что Джон и Чарльз обязательно захотят помочь ей, Уайтфилд передал им записку через продавщицу яблок, попросив ее ничего не рассказывать о нем. Женщина, однако, не прислушалась к его просьбе и сообщила Чарльзу о том, кто именно просил передать ему записку. Узнав, что речь идет об Уайтфилде, Чарльз тут же отправился на его поиски, чтобы пригласить к завтраку. Как писал сам Джордж:
Я с благодарностью принял его предложение. Моя душа в то время жаждала духовных друзей, которые поддержали бы мои опустившиеся руки и укрепили дрожащие колени.
Чарльзу, преподавателю колледжа, который был на шесть лет старше Уайтфилда, понравился Джордж, и он предложил ему присоединиться к «Святому клубу». Их знакомство очень скоро переросло в крепкую мужскую дружбу. Чарльз дал прочитать Джорджу несколько своих любимых душеспасительных книг, из которых наибольшее впечатление на Джорджа произвела «Жизнь Бога в душе человеческой» (Life of God in the Soul of Man<) Генри Скоугала, молодого шотландского профессора богословия, скончавшегося в 1657 году в возрасте двадцати семи лет. Прочитав эту книгу, Джордж понял, что больше никогда не будет прежним.
Я с удивлением размышлял о том, что имел в виду автор, когда писал: «Некоторые ошибочно считают верой в Бога посещение церкви, воздержание от какого-либо зла, последовательность в исполнении своих обязанностей и периодическую помощь бедным и обездоленным». Если это не является верой в Бога, думал я, то что же тогда можно ею назвать? И Бог скоро открыл это мне; ибо в последующих строках было сказано буквально следующее: «Истинная вера в Бога есть союзом человеческой души с Творцом, когда внутри каждого из нас поселяется Христос». Этот луч Божественного света неожиданно и резко вспыхнул в глубине моей души, и с этого момента я вдруг осознал, что являюсь новым творением.
Через эти слова, как отметил сам Джордж:
Иисус Христос впервые явил Себя мне и дал мне рождение свыше. Я понял, что человек может ходить в церковь, молиться, участвовать в таинствах и при этом не являться христианином. Как же трепетало в тот момент мое сердце; я чувствовал себя человеком, боявшимся заглянуть в свой кошелек, чтобы не осознать себя полным банкротом (Из проповеди, с которой Уайтфилд выступил в 1769 году, цитированной в Henry Scougali The Life of God in the Soul of Man (London: InterVarsity Fellowship, 1961).)
Уайтфилд, не теряя времени понапрасну, все глубже погружался в Евангелие Иисуса Христа, в то время как братья Уэсли все еще «блуждали в лабиринтах обусловленного поведением спасения». Джону и Чарльзу потребовалось еще целых три года, чтобы ощутить в своей жизни спасительную Божью милость и родиться свыше. «Ученик первый стал настоящим учителем; он знал, что представляла собой, »свобода сыновей Божьих«, тогда как братья Уэсли все еще оставались в разорванных им ранее цепях».
Но Джордж все-таки позволил заковать себя снова, пытаясь придерживаться строгих правил, установленных методистами, – они неправильно понимали милость и все еще пытались делами заслужить себе место на небесах. Только после того, как Джон и Чарльз пережили рождение свыше, методизм превратился в инструмент приближения к Богу, перестав быть средством приобретения спасения добрыми делами. Джордж попал в эту ловушку, ибо, несмотря на рождение свыше, он никак не мог осознать, что получил спасение по вере, а не по делам. Амбициозный и переполняемый духом соперничества, он стремился во всем превосходить окружающих – например, регулярно постился, истощая себя настолько, что подвергал опасности свое здоровье.
Джордж Уайтфилд вел крайне аскетическую жизнь: питался лишь хлебом и водой, мало спал, не жалея сил посещал – едва появлялось свободное время – больных и заключенных. Кроме того, он носил серую, потрепанную одежду и выглядел зачастую как самый настоящий бедняк или даже нищий – ошибочный признак посвящения Богу. Из-за всего этого студенты часто насмехались над ним, отказывались оплачивать его услуги и даже бросались в проходившего мимо Уайтфилда комьями грязи. К тому же директор колледжа грозился исключить Джорджа. Однако тот оставался непоколебим и тверд в своих убеждениях. В конце концов, постоянное истощение сказалось на его здоровье – тело начало подводить его. Все закончилось тем, что Уайтфилд слег в постель более чем на семь недель.
До полного восстановления Джордж был отправлен в родной Глочестер. Все, что его привлекало ранее в учении Скоугала, померкло, а вместе с этим из его сердца ушли радость и надежда. Позже Джордж так описывал чувства, которые он испытывал в тот момент:
Вся моя душа была подобна иссохшей пустыне, и я мог развлекаться не более человека, с ног до головы закованного в доспехи. Каждый раз, преклоняя колени, я чувствовал огромную тяжесть во всем своем теле и часто так вот молился, пока не становился мокрым от пота. В то время сатана постоянно меня пугал, грозясь наказать, если я вдруг забуду о его ухищрениях.
В период выздоровления Уайтфилд не только отдыхал, но и продолжал искать Господа, служить страждущим и строить свою жизнь в соответствии с принципами методизма, читая труды Уильяма Лоу и других богословов. Освободившись на время от своих обязанностей студента и мальчика на побегушках, а также от требований «Святого клуба» и постоянных притеснений, являвшихся следствием клубной принадлежности, он впервые за долгие годы ощутил в сердце удивительное спокойствие и Божий мир. В своем дневнике Уайтфилд писал:
После того как я претерпел бесчисленные сатанинские нападки и невыразимые многомесячные испытания, не дававшие мне покоя ни днем, ни ночью, Бог помиловал меня и снял с моих плеч тяжкое бремя, чтобы я смог воздать должное Его дорогому Сыну своей живой верой. Также Господь дал мне дух усыновления, чтобы запечатлеть меня, и я смиренно надеюсь, что этот дух не оставит меня вплоть до дня долгожданного искупления. Но какая же радость, невообразимая, неописуемая, исполненная славы, наполнила мою душу, когда бремя греха спало с моих плеч, и ощущение всепрощающей Божьей любви, уверенность в дарованной мне вере излились в мое непокорное сердце! Безусловно, это был день моего посвящения Господу – день, навсегда запечатленный в моей памяти. Сначала наполнявшая меня радость была подобна сизигийному приливу, полноводной реке, выступающей из берегов. Куда бы я ни направлялся, я едва сдерживался, чтобы не запеть во всеуслышание псалмы, – вскоре, правда, я немного утихомирился, но, слава Богу, радость продолжала пышно цвести в моем сердце.
Вновь открыв для себя радость спасения, Уайтфилд ощутил прилив новых сил и твердо решил посвятить жизнь проповеди Евангельской Вести каждому, кто будет готов его слушать. Он начал организовывать по домам группы по изучению Библии, наставлять верующих в местном приходе, с огромным рвением помогать бедным, посещать заключенных и заботиться о больных. Уайтфилд стал основателем самого первого методистского общества в Глочестере, в котором учил и наставлял небольшую группу новообращенных. Уже тогда он начал подчеркивать исключительную важность «оправдания верой», о котором Павел писал в своем Послании к римлянам: «Итак, оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа...» (Римлянам 5:1). Личный опыт обращения к Богу («рождение свыше») руководил всем, что Джордж делал и чему учил, – без этого ничего не имело смысла.
Он вернулся в Оксфорд, чтобы закончить учебу и принять руководство «Святым клубом» в отсутствие Джона и Чарльза, которые отправились в миссионерское путешествие в Саванну, штат Джорджия. Братья покинули Англию в тот самый год, когда Джордж пережил рождение свыше, доверив «Святой клуб» его попечительству. Он возглавлял домашнюю группу, продолжая при этом нести служение в местных приходах и тюрьмах. Люди, которым служил Уайтфилд, не сомневались в его особом призвании и убеждали его стать священником. Но юноша, которому был двадцать один год, колебался, не желая совершать никаких поспешных шагов. Однажды, когда Джордж возвращался с молитвы в соборе, епископ пригласил его к себе и сказал: «Несмотря на то, что я заявил во всеуслышание о том, что не буду помазывать тех, кому еще не исполнилось двадцати трех, я считаю своим долгом помазать тебя, как только ты этого пожелаешь».
Проведя немало времени в посте и молитвах, Джордж ощутил, что больше не может противиться своему призванию. Церемония рукоположения его в духовный сан прошла 20 июня 1736 года. Неделю спустя в Оксфорде ему была присвоена также степень бакалавра искусств. Так началась новая эра в истории церкви – новый путь, благодаря которому послание Христа и коснулось сердец людей по обе стороны Атлантики.
