Присутствие Святого Духа проявлялось как: танцы, плачь, смех, оцепенение и т.д. Это не поддавалось никакому описанию то, что происходило на служении.
Конвульсии не поддаются точному описанию. Иногда у человека начинала дрожать лишь одна часть тела, иногда – все тело. Когда затронутой оказывалась лишь голова, она начинала дергаться вперед-назад или из стороны в сторону с такой скоростью, что стороннему наблюдателю невозможно было различить черты лица. Когда затронутым оказывалось все тело, я лично видел, как человек стоял на одном месте, быстро наклоняясь то вперед, то назад, так что его голова почти касалась пола впереди и позади него. Представители всех сословий, святые и грешники, слабые и сильные, были в равной степени затронуты этим. Я попытался расспросить тех, кого это коснулось, но они ничего не могли мне толком объяснить. Некоторые все же сказали, что ничего более радостного они никогда до этого не испытывали. Я видел, как Дух Святой касался подобным образом некоторых грешников, и те, силой Божьей брошенные на землю, все время проклинали эти конвульсии. Несмотря на кажущийся хаос происходящего, я не припомню, чтобы хоть кто-либо из тысяч виденных мной людей получил травму. Это было столь же удивительным, как и само действие Святого Духа.
Танцы чаще всего случались с верующими людьми. После непродолжительных подергиваний, человек начинал плясать, после чего подергивания прекращались. Эти танцы действительно казались зрителям небесными; в них не было и намека на несерьезность, так же как они не вызывали легкомыслия и у очевидцев. Небесная улыбка озаряла лицо танцующего, и он становился подобен ангелу. Иногда его движения были быстры, а иногда – наоборот, медленны. Танцующие двигались вперед и назад, пока их не оставляли силы и они не падали обессилено на пол или на землю (если стоявшие рядом люди не успевали их подхватить). В то время как они двигались, я слышал, они возносили к Богу торжественную хвалу и молитвы.
Лай (как презрительно называли это проявление Духа противники) был не чем иным, как конвульсиями. Человек, охваченный конвульсиями (в особенности же поражавшими его голову), зачастую хрипел или лаял, если хотите, от неожиданности. Своим названием это явление обязано старому пресвитерианскому проповеднику из Восточного Теннеси. Он отправлялся в леса для уединения с Богом, и там его охватывали конвульсии. Стоя однажды возле молодого деревца, он ухватился за него, чтобы не упасть, и в тот момент, когда его голова откинулась назад, он захрипел или издал подобный собачьему лаю звук, обратив свое лицо к небу. Какой-то остряк обнаружил его в этом положении и рассказал всем, что он видел проповедника лающим на дерево.
Смех случался часто и исключительно с христианами. Это был громкий и искренний хохот, уникальный в своем роде; ни у кого другого он не вызывал ответной реакции. Смеющийся человек выглядел восторженным и серьезным одновременно, и его смех пробуждал такие же чувства как у святых, так и у грешников. Это действительно невозможно описать словами.
Иногда люди, ощущая силу Святого Духа, пугались и пытались спастись бегством, но им не удавалось убежать далеко: они падали на землю или же просто не могли больше двигаться. Я знал одного молодого врача из известной семьи, который преодолел немалое расстояние, чтобы лично посетить большое собрание и воочию увидеть те странные вещи, о которых он столько был наслышан. Он шутливо условился с одной юной леди, что они будут наблюдать за происходящим и позаботятся друг о друге, если один из них упадет. Спустя некоторое время врач ощутил нечто весьма необычное и прямиком с места собрания бросился в лес. Он мчался так, словно его жизни угрожала опасность, но вскоре упал и лежал на земле до тех пор, пока не покорился Господу. После этого случая он стал ревностным членом церкви. И таких случаев было много.
Эту главу я завершаю рассказом о том, как Дух Святой проявлял Себя через пение. Это было наиболее непостижимым и захватывающим из всего того, что мне доводилось видеть. Переполняемый радостью человек пел удивительно мелодично, причем звук исходил не изо рта или носа, но целиком и полностью из груди. Такое пение легко заглушало все остальные звуки, привлекая внимание окружающих. Оно было по-настоящему Божественным, и люди могли без устали слушать его. Мы с доктором Дж. П. Кэмпбеллом на одном из служений услышали, как Дух проявлял Себя подобным образом через одну набожную женщину, и сошлись на том, что ничего подобного никогда не видели и не слышали.
Таким образом, я представил вашему вниманию краткое описание тех удивительных событий, которые происходили в начале этого столетия. Многочисленные странности и случаи фанатизма были признаны их главными отличительными чертами, но на самом деле было бы самым настоящим чудом, если бы подобного рода явления не проявлялись в обстоятельствах того времени.
По самым приблизительным оценкам, число людей, которых касался Святой Дух, составляло от пятисот до тысячи человек одновременно.
Среди наблюдавших за описанными выше событиями попадались и скептики, одним из которых был Роберт У. Финли, сын основателя молитвенного дома в Кейн-Ридж, преподобного Джеймса Б. Финли. (Роберт Финли был также успешным странствующим проповедником, известным своим самоотверженным служением среди индейцев племени виандот в Огайо.) Вот что он рассказывал об этих событиях:
В день собрания я сказал своим спутникам: «Если я и упаду, то только под воздействием физической силы, а не от пения и молитв», и потому, полагаясь на свое мужество и храбрость, я не опасался пасть жертвой какой-либо нервной возбудимости или в страхе принять все происходящее за чистую монету. Когда мы прибыли на место событий, то, что открылось моим глазам, показалось мне не только невероятным и неописуемым, но также величественным и страшным. Огромная людская толпа (по некоторым подсчетам там было до двадцати пяти тысяч человек) издавала шум, подобный реву Ниагары.
Безбрежное человеческое море бурлило, будто там бушевал шторм. Я насчитал семь служителей, проповедующих одновременно: одни стояли на пнях, другие – в фургонах, а преподобий Уильям Берк, несущий сейчас служение в Цинциннати, взобрался на поваленное дерево, которое упиралось в рядом стоящее. Одни люди пели, другие молились; одни люди жалобно взывали о милости, другие громогласно кричали.
Наблюдая за всем этим, я ощутил нечто совершенно необыкновенное, чего никогда не чувствовал раньше. Мое сердце беспокойно колотилось, колени дрожали, губы тряслись, и я почувствовал, что вот-вот рухну на землю. Странная сверхъестественная сила, казалось, пропитывала собой все вокруг. Я ощутил себя настолько слабым и обессиленным, что вынужден был присесть.
Вскоре я покинул место собрания и отправился в лес, чтобы попытался вернуть себе мраченный боевой дух и смелость. Я попытался объяснить все эти чудеса, как простое симпатическое возбуждение, разновидность религиозного подъема, вдохновленного песнопениями и красноречивыми разглагольствованиями. Моя гордость была уязвлена, ведь я полагал, что мои душевные и физические силы сумеют более успешно противостоять этому влиянию.
Через некоторое время я вернулся к месту, охваченному эмоциональным возбуждением, волны которого, если это вообще было возможным, поднимались еще выше. Меня сразу же охватил уже знакомый благоговейный трепет. Я встал на бревно, чтобы лучше видеть колеблющееся людское море. Сцена, открывшаяся передо мной, была поистине неописуемой. В какой-то момент я увидел не менее пятисот человек, почти одновременно рухнувших на землю, как если бы по ним был открыт огонь сразу из тысячи ружей, и в тот же миг до меня донеслись вопли и крики, достигавшие, наверное, самих небес. Волосы на моей голове встали дыбом, тело содрогнулось, кровь застыла в жилах, и я опять сломя голову кинулся в лес, сожалея о том, что не остался дома.
Мои чувства обострились до невыносимости. Я ощутил нехватку воздуха и как будто погрузился во тьму; мне казалось, что я вот-вот умру. В полумиле от того места, где я в тот момент находился, виднелась таверна, и я решил отправиться туда и выпить немного бренди в надежде, что оно укрепит мои нервы. Добравшись до бара, я выпил и вышел на свежий воздух, но всем своим существом по-прежнему ощущал дыхание преисподней. Бренди ничуть не успокоило мои нервы, даже, наоборот, ухудшило мое самочувствие.
Так прошел весь день. Я тщательно избегал своих спутников, опасаясь, как бы они не поняли, что со мной происходит нечто странное. В таком состоянии я непрестанно блуждал по окрестностям лагеря. Временами все совершенные мной когда-либо грехи один за другим всплывали в моем воспаленном ужасом воображении, и под этим страшным давлением я чувствовал, что вот-вот умру, если не наступит никакое облегчение. Мое сердце в тот момент было таким черствым и гордым, что даже ради всего штата Кентукки я не согласился бы упасть на землю, полагая, что подобное происшествие легло бы на меня несмываемым позором и навсегда лишило бы меня мужества и смелости.
Поздно вечером я направился к стоявшей неподалеку конюшне, где, спрятавшись в стоге сена, провел самую тягостную ночь в своей жизни. Утром я решил вернуться домой, чувствуя себя совершенно разбитым. Повстречав одного из своих друзей, приехавших вместе со мной, я сказал: «Капитан, давайте уедем отсюда; я не могу здесь больше находиться». Он согласился, и, вскочив на лошадей, мы поскакали домой.
В пути мы почти не разговаривали, хотя глубокие и длительные вздохи красноречивее всяких слов выдавали состояние моего сердца. Когда мы, наконец, добрались до холмов Блю-Jlикс, я нарушил затянувшееся молчание. Подобно долго сдерживаемым водам, искавшим себе путь в скалах, фонтаны моей души стремительно вырвались наружу, и я воскликнул: «Капитан, если мы с вами не прекратим грешить, дьявол заполучит нас обоих». Затем из моих глаз заструились горькие слезы, и мне едва удалось удержаться от того, чтобы не закричать во весь голос. Незадолго до наступления ночи мы остановились возле Мэйслика, и до самого утра я только и делал, что плакал, обещая Богу, что, если Он сохранит меня до утра, я буду молиться и постараюсь стать лучше, а также сойду с греховного пути...
Люди с наиболее испорченными сердцами и порочными привычками стали новыми творениями, и полностью обновленная жизнь явилась лучшим свидетельством их обращения.
После этого случая Роберт Финли стал одним из заметных служителей методистской церкви.
Каждый вечер с наступлением темноты в лагере зажигались костры, а свечи, керосиновые лампы и факелы давали достаточно света для того, чтобы служения продолжались до самого утра. Отражаясь от деревьев, этот трепещущий свет, наверное, создавал удивительную атмосферу, вызывая у людей благоговейный трепет. Другой очевидец описываемых нами событий рассказал о подобных вечерах следующее:
Увиденное нами ночью было одним из наиболее удивительных и потрясающих зрелищ, какие мне вообще доводилось когда- либо видеть. Яркий свет пылающих лагерных костров выхватывал из тьмы множество людских голов, одновременно склонившихся в абсолютном благоговении, и отражался от длинных рядов палаток, поставленных с обеих сторон. Сотни ламп и свечей были расставлены среди деревьев, вместе с множеством факелов, чье пламя непрестанно колебалось взад-вперед, отбрасывая неясные отблески на шелестящие в темноте деревья и придавая окружающему нас лесу таинственность и загадочность. Торжественное пение духовных гимнов разносилось по всему лесу ночным ветром; страстные увещевания; искренние молитвы; всхлипывания, вопли или крики вырывались из груди тех, кто находился в состоянии глубокого эмоционального возбуждения; внезапные спазмы неожиданно швыряли людей на землю, – все происходившее было удивительно интересным, до крайности возбуждая чувства участников этого действа.
В Кейн-Ридж служение хлебопреломления вместо понедельника было назначено на воскресенье и прошло в полном соответствии с планом. Столы были расставлены в молитвенном доме в форме креста, там могли разместиться одновременно не менее ста человек. По приблизительным подсчетам, количество участников служения колебалось от 800 до 1100 человек, поскольку к причастию допускались лишь те, кто считался обращенными к Богу людьми, – говоря другими словами, это были в основном пресвитериане и методисты. Предъявители этих двух религиозных течений и были основными устроителями собраний. Однако из-за того, что служение возглавляли исключительно пресвитериане, методисты начали организовывать свои Встречи снаружи и вскоре привлекли к себе огромные массы людей.
Поблизости проводилось также отдельное афроамериканское служение, участниками которого были, как правило, члены Африканской баптистской церкви.
Во время служений образовывались также и малые молитвенные группы которые, не являясь частью общего расписания, имели схожий дух благодаря организованной повестке дня. Сотни людей, на которых сходил Дух Божий, начинали спонтанно увещевать всех окружающих. Это было наиболее ярким и запоминающимся проявлением Духа в Кейн-Ридж, поскольку этими увещевателями могли быть все без исключения: мужчины и женщины, грамотные и неграмотные, белые и афроамериканцы, взрослые и дети – причем независимо оттого, были они раскованы или застенчивы. Благодаря такого рода характерным особенностям лагерные собрания вскоре получили название «карнавала проповедников», потому что, оказавшись в гуще толпы, человек мог слышать проповеди, доносившиеся со всех сторон.
Как-то семилетняя девочка по имени Барбара взобралась на плечо взрослого мужчины и начала говорить, используя слова, которые не знакомы детям ее возраста. Утомившись же, она замолчала и, склонив свою голову на голову державшего ее мужчины, словно заснула. Когда же стоявший поблизости мягкосердечный человек заметил: «Бедная малышка, ее лучше положить», она моментально очнулась и заявила: «Не называйте меня бедной, потому что Христос – мой Брат, Бог – мой Отец, я же наследница Царства, поэтому не называйте меня бедной, ибо кровь Агнца сделала меня богатой» (Письмо его сестре, датированное 10 августа 1801 года. )
По мере того как все больше и больше людей под воздействием Святого Духа начинали проповедовать, еще больше их каялось в своих грехах, из-за чего по всему лагерю разносились плач и стоны. Пение гимнов становилось все более отчетливым, и все проявления Святого Духа, описанные преподобным Стоуном днем ранее, начинали повторяться снова. Преподобный Мозес Ходж попытался описать происходящее в письме к своему другу:
Вo время проповеди, если об этом кто-либо заранее успевал позаботиться, практически не было преткновений; когда же проповедь заканчивалась и на смену ей приходили песнопения, молитвы и увещевания, тогда-то и начинались настоящие беспорядки. Легкомысленные и беспечные грешники падали на землю, кричали, дрожали и нередко даже судорожно подергивались. Набожные христиане трудились не покладая рук: пели, молились, общались, в экстазе радостно падали на землю, увещевали грешников, спорили с противящимися и так далее. Упавшие, как правило, лежали на земле то короткое, то весьма продолжительное время. Некоторые из них уже с первого раза получали утешение, тогда как другие нет. Когда какой-то человек получал столь долгожданное и желанное облегчение, радостный крик возвещал о приобретении Богом новой души. За этим следовали святые объятия. Так продолжалось целые ночи и ту часть дня, которая не была занята богослужением. Ибо люди не покидали служения во все дни этого торжественного мероприятия. Ничто из воображаемого нами не способно повлиять на наш разум больше, чем одна из таких сцен. Грешники падали на землю справа и слева, с воплями, стонами, в конвульсиях моля о милости. Верующие молились, корчились, падали на землю, страдая за грешников или радуясь их обращению к Богу! Они пели, кричали, смеялись, хлопали в ладоши, обнимались и даже целовались. Некоторые из них обращались к страждущим, друг к другу или же к своим противникам – и все это одновременно. Ни одно зрелище не способно вызвать более сильных чувств! Все происходящее, окутавшая землю ночная тьма, торжественность этого места и повода, по которому все собрались, осознание собственной вины – все вместе это наполняло души участников благоговейным трепетом и не позволяло им хоть немного ослабить свое внимание. Что же касается духовных проявлений в целом, нет никакого сомнения в том, что за ними стоял Бог.
В то время как одни участники собрания в понедельник паковали вещи, готовясь к возвращению домой, другие только начинали ощущать воздействие Святого Духа. Молитвы, проповеди, увещевания, пение и всевозможные проявления Духа продолжались вплоть до четверга. По самым приблизительным оценкам, в те дни Святой Дух коснулся от одной до трех тысяч человек; столько же человек обратилось в итоге к Богу.
Питер Картрайт был одним из тех, кто летом 1801 года обратился к Богу во время одного из служений хлебопреломления.
Питер Картрайт был одним из тех, кто тем летом обратился к Богу на одном из служений хлебопреломления. Вот что он рассказывал о чудесах в Кейн-Ридж:
В достопамятном месте под названием Кейн-Ридж несколько служителей-пресвитериан организовали священное собрание, во время которого, неожиданно и к вящему удивлению служителей и простых людей, удивительная сила Божья проявилась весьма необычным образом: многие люди начинали плакать, громко моля Бога о милости. Собрание затянулось на несколько недель. Служители практически всех известных деноминаций собрались здесь отовсюду, из ближних и дальних мест. Собрание продолжалось днем и ночью. Тысячи людей, услышав о великих делах Божьих, приходили пешком, приезжали верхом, в повозках и фургонах. По некоторым подсчетам, в определенные моменты количество участников собрания колебалось от двенадцати до двадцати пяти тысяч человек. Сотни из них падали ниц, будучи не в силах противиться Божьей силе, подобно воинам, павшим в жестокой битве. В лесах были воздвигнуты помосты, с которых проповедники из различных христианских церквей призывали к покаянию и к вере в нашего Господа Иисуса Христа (согласно свидетельствам очевидцев, на том собрании от одной до двух тысяч душ благополучно обратились к Богу). Не было ничего необычного в том, когда три, четыре или даже семь проповедников одновременно, но с разных помостов, обращались сразу к тысячам слушателей. Небесный огонь распространялся практически во всех направлениях. Достойные нашего доверия очевидцы свидетельствуют о том, что временами более тысячи человек начинали одновременно и громко кричать, так что их крики были слышны на многие мили вокруг.
Новости о происходившем во время этой лагерной встречи (так было названо это собрание), распространились по всем церквам и по всей стране, возбудив всюду огромное удивление и восхищение. И именно там вспыхнуло духовное пламя, распространившееся впоследствии по всему Кентукки и многим другим штатам.
Кейн-Ридж стал кульминацией религиозного возрождения в Кентукки, но далеко не единственным событием такого масштаба. 1801 год стал годом «бурлящей веры». Подобные проявления Духа Святого продолжались до конца года. Более того, вскоре к ним прибавилось говорение на иных, неизвестных языках, о чем написал один из очевидцев тех событий:
Они падали в обморок и часами лежали на соломе, приготовленной специально для «пораженных Господом», или неожиданно убегали, чтобы затем рухнуть наземь, словно сраженные пулей снайпера, или вдруг начинали биться в конвульсиях, так что, казалось, их тело вот-вот разорвется на куски, или кричали и говорили на незнакомых языках.
Кентукки и недавно образованные Соединенные Штаты были навсегда изменены силой Божьей. После лагерных встреч об американцах впервые заговорили, как о «евангельской нации”.
Результат
Из Кентукки возрождение распространилось по всему Югу и на восток через горы. Тем не менее, хотя за всем этим стоял Бог, оно закончилось даже быстрее, чем началось. Казалось, что большинство участвовавших в нем служителей не имели представления о том, как им следовало реагировать на проявления Святого Духа, Который, в буквальном смысле, захватил проводимые ими собрания. В то время как некоторые группы – например, методисты – всячески приветствовали форму лагерных встреч и «хаос» Божьего Духа, овладевавшего как святыми, так и грешниками, представители других деноминаций рассматривали их лишь как способ ежегодного собрания множества людей в одном месте.
Лагерные встречи проводились не один год, но к концу Гражданкой войны они весьма сильно различались по своей направленности – от Движения святости, предшествовавшего возрождению на Азуза-стрит, до Движения Чатокуа, которое очень скоро перешло от духовных поисков к интеллектуальным. Многие лагерные встречу подчинялись также весьма строгому своду правил, распространявшемуся на их участников. (Некоторые правила гласили: «Запрещено смеяться после десяти часов вечера» и «Запрещено рубить деревья до шести часов утра»).
Большинство лагерных встреч очень скоро стало ассоциироваться с движением за отмену рабства, ведь христиане были наиболее горячими борцами за отмену рабства, за трезвость и предоставление права голоса женщинам. Тем не менее афроамериканцы и американские индейцы во время этих собраний редко смешивались между собой. Чаще всего они организовывали отдельные собрания неподалеку. Возрождение снова напомнило о себе в годы, предшествовавшие Гражданской войне, но расовое расслоение даже после окончания войны оставалось еще долгие годы. Несмотря на это, такие афроамериканские пасторы, как Ричард Аллен из Африканской методистской епископальной церкви Филадельфии, способствовали тому, что количество членов в отдельных церквах достигло 7500 человек. За несколько лет до событий в Кентукки Френсис Эсбери официально открыл новое здание церкви Аллена, а в 1799 году рукоположил его в дьяконы.
Как только кто-то пытался втиснуть дела Божьи, совершавшиеся летом 1801 года, в какие-либо созданные человеком доктринальные рамки, эти проявления прекращались. Были и такие группы, которые оставляли свои деноминации и формировали новые, чтобы продолжать стремиться к этим «упражнениям Духа». В результате произошедших в Кейн-Ридж событий церкви, расположенные в долине Камберленд, откололись от традиционного пресвитерианства и стали Пресвитерианской церковью Камберленда, а Бартон Стоун присоединился к Александру Кэмпбеллу, чтобы практиковать «основанное лишь на Библии» христианство. Вместе они сформировали новую группу, которую назвали «Ученики Христовы», или «Церкви Христовы». Джеймс Макгриди, однако, отказался покинуть традиционное пресвитерианство; он так и не присоединился к камберлендской группе. Шейкеры, или «трясущиеся квакеры», как их позже стали называть, также ведут свою родословную от собраний, подобным лагерным встречам того лета. Они попытались дать старт радикально новому направлению в церкви, главной и первоочередной задаче которой было служение Богу и непрестанный поиск Его лица. В течение пятидесяти лет, предшествовавших Гражданской войне, было создано приблизительно 120 подобных общин, целью которых было построение жизни на основании Слова Божьего. Но лишь немногие из них достигли хотя бы временного успеха. Питер Картрайт описывал эти результаты в «Автобиографии»:
Когда пресвитерианские, методистские и баптистские служители, объединившиеся в единое целое во время этого собрания, вернулись домой в свои различные церкви и принесли весть о вершившихся великих делах Божьих, всю страну моментально охватило пламя возрождения. Но многие служители и члены синода Кентукки посчитали все это беспорядками и попытались остановить Божью работу. Они потребовали объяснений от всех своих проповедников, участвовавших в служениях возрождения, осудили их и запретили им выступать. Недовольные такими действиями, «осужденные» восстали и, отвергнув юрисдикцию пресвитерианской церкви, организовали собственную церковь, назвав ее «Христианской». Именно сюда уходит корнями то, что вскоре стало известно под названием «Новые догмы». Эти христиане отвергли Вестминстерское исповедование и все церковные обряды, провозгласив, что отныне они будут опираться лишь на Новый Завет. Они не устанавливали для себя никаких доктрин: каждый верующий должен был читать Новый Завет и верно следовать собственному его толкованию. Во главе этого служения встали Маршалл, М'Намар, Данлеви, Стоун, Хастон и другие служители. Вскоре и между ними возникли разногласия, что привело к вавилонскому замешательству. Одни из них проповедовали арианство, другие – социнианство, третьи – универсализм; и по прошествии нескольких лет уже невозможно было понять, кто на чем стоит. Они начали крестить своих последователей полным погружением в воду, что стало идолом для заблуждающихся; и буквально тут же возникли огромные разногласия о пути на небеса: по воде ли или же по сухой земле... Эта христианская церковь состоит из немощных и разрозненных людей, хотя и среди них есть добрые христиане. Думаю, со дня Пятидесятницы вряд ли мир видал большее духовное пробуждение, чем то, которое произошло в Кейн-Ридж. И если бы нашлись крепкие христианские служители, утвержденные в евангельском учении и церковной дисциплине, тысячи людей Могли бы обрести спасение в церкви. Вместо этого они заблудились в лабиринтах пустого, спекулятивного богословия и потеряли, в конце концов, духовное кораблекрушение, отпав, отвернувшись от Бога и потеряв навечно веру и душу. Но очевидно и то, что делам Божьим был дан новый импульс, и многие, очень многие люди неустанно благословляли Бога за это духовное возрождение на просторах нашего Сиона.
Несмотря на то, что лето 1802 года мало походило на предыдущее, в том году впервые в повседневном лексиконе появился термин «лагерные встречи». Этот термин сохранился вплоть до сегодняшнего дня (к примеру, такие организации, как Служение Кеннета Хейгина, каждое лето спонсируют «лагерные встречи»). В течение последующих десятилетий методисты распространили форму лагерных встреч по всем американским штатам, а Френсис Эсбери стал их горячим сторонником. Тем не менее, вплоть до Пятидесятнического возрождения в начале следующего столетия Америка не видела больше ничего подобного произошедшему в Кейн-Ридж.
Многие люди признавали, что за всем, происходившим в 1801 году в Кентукки стоял Бог, но горячо отстаивали эту точку зрения лишь те, кто тем летом лично участвовал в Причастиях. Как писал Пол Конклин, автор книги «Кейн-Ридж: Американская Пятидесятница» (Сапе Ridge: America's Pentecost):
К осени 1801 года верующие, прибывавшие в округа Кентукки, изумлялись открывавшейся их взору утопии, ставшей реальностью. Дух Божий опалил и очистил всю округу. Так или иначе возрождение коснулось практически каждого. Джордж Бакстер, приехав из долины Шенандоа в Кентукки, попал в особую, удивительно чистую атмосферу. Он отметил, что оказался в «наиболее нравственном месте из всех, где когда-либо бывал», потому что никто не сквернословил, все были любезны и доброжелательны, ссоры и раздоры прекратились, а «религиозный трепет, казалось, наполнил собой всю землю».
Свои впечатления Бакстер обобщил следующими словами:
Думаю, возрождение в Кентукки стало одним из наиболее сверхъестественных событий, происходивших когда-либо в церкви Христовой, в особенности принимая во внимание обстоятельства и условия, сложившиеся в стране. Безбожие в те времена торжествовало, а духовность практически исчезла из человеческой жизни. Лишь что-то совершенно невероятное могло привлечь внимание легкомысленных людей, готовых признать христианство вымыслом, а вечную жизнь – несбыточной мечтой. Это возрождение сделало свое дело: оно разрушило твердыни неверия, заставило замолчать пороки и произвело неизгладимое впечатление на бесчисленное множество людей.
Собрания в Кентукки стали первыми порывами ветра, раздувшего, в конце концов, пламя Второго великого пробуждения.
Пробуждение в Кейн-Ридж произошло в XIX веке, тогда как на Азуза-стрит – в XX. Нам, христианам XXI века, необходимо проснуться и горячо взывать к Богу, прося Его отряхнуть это столетие от мирского самодовольства – сотрясти его гораздо сильнее, чем Он сотряс Кентукки летом 1800 и 1801 годов. Кроме того, мы нуждаемся в ревностных и преданных Господу христианах, подобных тем, чья вера была очищена в горниле прошлых возрождений – христиан, обладающих смелостью Питера Картрайта, а также молитвенной стойкостью Джеймса Макгриди и Чарльза Финнея.
