Камень, ставший плотью – чудо на служении Джека Коу

Рождение и родители

«Флетчер, у вас близнецы, и обе – девочки». Мой отец услы­шал эти слова вечером в среду 28 сентября 1910 года от доктора Ро­джерса, склонившегося над кроватью моей матери. Наше появле­ние на свет не стало особой радостью для моей мамы, но папа был в восторге. Они готовились к рождению сына, а вместо этого ста­ли родителями двух девочек. Не было ни достаточного количества распашонок, ни даже имен, но папа очень быстро решил все про­блемы. Он даже купил новую кровать для «Джека и Джилла».

В то время он работал кассиром в банке и каждому клиенту с первых же секунд с гордостью сообщал, что он теперь являлся счастливым отцом двух девочек-близнецов. Позже нам дали и име­на Хейзел и Хелен, но нас все продолжали называть Джек и Джилл.

Мои родители Лейла Белл и Джон Флетчер Холкомб сочетались законным браком в городе Локсбург, штат Арканзас, 12 августа 1903 года. Три года спустя они переехали в Делайт. Мои родители посещали баптистскую церковь и были ее активными членами.

Когда мне было всего лишь семь месяцев, несчастье обруши­лось на наш дом – мы потеряли отца. У меня не осталось ника­ких воспоминаний о нем, но нас всегда учили уважать и дорожить памятью о нем.

Трагедия оставила мою маму вдовой с четырьмя детьми и от­сутствием какого бы то ни было источника доходов. Потрясение было настолько велико, что несколько дней она прилежала в по­стели в бессознательном состоянии.

Когда рассудок постепенно начал возвращаться к ней, она уви­дела, что ее братья и сестры в это время делили между собою ее детей. Моему брату Карлу Евгению тогда было пять лет, и моей сестре Иде Флетчер – три года. Осознание того, что ее дом хоте­ли разделить, придало ей сил, мужества и решимости жить для своих детей. Чтобы сохранить свою семью, она решила сражаться за свое здоровье. Найти работу для женщины в то время было предприятием почти безнадежным, но Бог милостиво благосло­вил ее и дал ей достаточно мудрости открыть небольшой магазин­чик по продаже шляп. Наша гостиная превратилась в магазин.

Мама шила и продавала шляпы, зарабатывая этим на жизнь. Только благодаря Божьей помощи она смогла сделать то, что сделала. Шить шляпы было делом довольно скучным и утоми­тельным и требовало огромного терпения, но Бог ежедневно обновлял ее физические силы и восполнял все ее нужды.

Раннее детство

Однажды, когда мне было около двух лет, мама на цыпочках по­дошла к двери на кухню, чтобы посмотреть, чем там занимались Джилл и я. Как она сама потом нам рассказывала, в доме стало вдруг подозрительно тихо. Она повернулась к клиентам и помахала им рукой: «Идите посмотрите». Я нашла стул, взобралась с его помощью на стол, затем помогла вскарабкаться и Джилл. Мы сидели в центре стола и руками ели сладкий сироп, который пред­варительно для удобства налили из банки прямо в полы своих платьев. Можете себе представить, что за этим последовало.

Мамиными клиентами были наши соседи и друзья, которые понимали ее и сочувствовали ее положению вдовы с четырьмя де­тьми. Как только ее дело стало более или менее устойчивым и начало приносить хоть какой-то доход, новое несчастье обрушилось на наш дом. Сдохла наша корова. Это означало исчезновение ос­новы нашего ежедневного меню. Но, казалось, Господь берег нас. Здоровье всех нас оставалось крепким, и каждый день Его могу­щественная рука восполняла мамины силы.

Однажды на Рождество, когда мне было около четырех лет, мама повела нас в магазин Сэма Стелла посмотреть на рождественские игрушки. Никогда еще мы не видели такого огромного количества восхитительных кукол и игрушек. Когда мистер Сэм Стэлл показы­вал нам эту сказочную страну, наши сердца стучали очень громко, а глаза были размером с серебряный доллар. В тот вечер я долго воро­чалась, вздыхала и не могла уснуть. Когда стало уже совсем поздно, я еще раз глубоко вздохнула и сказала: «Ой-ой, как бы я хотела ку­пить все, что мистер Сэм продает в своем большом магазине».

Однажды вечером, в наш первый с Джилл год в школе, мы ус­лышали оружейные выстрелы, служившие сигналом пожарной тревоги. В те дни еще не существовало электрических сирен и по­жарных бригад. Все в классе заметно оживились, и затем мы ус­лышали: «Горит дом миссис Холкомб». Когда мы прибежали на то место, где раньше был наш дом, то единственное, что мы там на­шли, – был пепел от пожарища. Причиной пожара стал неис­правный дымоход. Мы потеряли почти все: наш дом, магазин и наше имущество. Но люди с избытком снабдили нас и одеждой, и мебелью, и деньгами. Заплатив наличными, мама выкупила ста­рый магазин. В одной половине дома она снова открыла салон по продаже шляп, а в другой половине жили мы. Мебель у нас была скромной, но удобной, и в доме всегда было чисто.

Я помню, что перед тем, как отправить нас всех спать, мама вме­сте с нами становилась на колени, и мы молились. Много раз, про­сыпаясь по ночам, я видела ее, устало склонившейся при свете лампы над рабочим столом. Мама рассказывала, что часто, уложив нас спать, она подолгу размышляла о том, где же взять продукты и что мы будем есть завтра. Но она никогда не отчаивалась. «Как вы верны, – так и Я буду верен вам». Бог всегда заботился о нас.

Мама всегда учила нас хорошо вести себя на людях. Помню, как Джилл и я, бывало, стояли рука об руку, чтобы другие могли «посмотреть на нас». Джилл всегда была более хорошенькой, чем я. И мама научила меня отвечать: «Джилл красивее, а я умнее».

Мама никогда не наказывала нас, детей, на людях. Да ей это и не нужно было, одного ее взгляда было достаточно, чтобы мы по­няли, что она хотела, и спешили выполнять.

Моя первая поездка в город

Большая ярмарка штата, проходившая в Литтл Роке, была в са­мом разгаре Люди из нашего городка ездили туда каждый день. Мне тоже так сильно хотелось поехать, но, казалось, эго было просто невозможным. У брата был маленький старый трейлер, и я ста­ла умолять его свозить нас с Джилл на ярмарку. Наконец, он согласил­ся, поскольку ни я, ни Джилл ни­когда не были в Литтл Роке. Как мы были счастливы, когда наряжа­лись для той поездки. Я уже не по­мню, что на нас было надето в тот день, но точно помню, что у каж­дой с боку висела маленькая крас­ная сумочка с небольшим количе­ством мелких монеток.

Я увидела все эти высокие здания по обе стороны дороги. Приехав в го­род, брат высадил нас перед входом в какой-то магазин и приказал оставаться на месте и никуда не уходить, пока он поставит машину на стоянку и вернется. Как только он исчез из виду, я взяла Джилл за руку, и мы вошли внутрь магазина. Вот это да, я никогда не видела такого огромного магазина! Даже и не знала, что такие бывают. Мы просто ходили между рядами и смотрели на ве­щи, не осмеливаясь до чего-нибудь дотронуться. Мама научила нас ничего не трогать руками.

Я хотела что-нибудь купить для мамы. Все было таким краси­вым! Единственным, что мне было знакомо среди всего многооб­разия вещей, были цветы. Когда мы, наконец-то, нашли отдел цветов, я никогда в жизни не видела такого количества растений. Я хотела купить маме всех понемногу, но они слишком дорого сто­или. Я потратила на цветы все свои деньги и часть денег Джилл.

Затем мне стало интересно: вернется ли наш брат когда-нибудь или нет. Нет нужды говорить о том, что он сам давно уже нас искал. Когда мы вышли из магазина, он стоял прямо у двери и, похоже, был очень сердит. Интересно, с чего бы это? Нам было так здорово! Он спросил: «Где же вы пропада­ли все это время?» Я сказала: «Мы никуда не уходили из мага­зина». Он спросил, что у меня было в пакете. К тому времени пакет выглядел довольно сплющенным. Я гордо ответила: «Немножко цветов маме» и, увидев улыбку на его лице, поня­ла, что он больше не сердился.

Ярмарочные площади были совсем рядом. Я взяла у Джилл ос­тавшиеся деньги и купила нам воздушный шарик. Ноя совсем за­была о том, что нам еще нужно было купить что-нибудь поесть! Везде, куда ни глянь, продавали всевозможную еду. Я умирала от голода, но не осмеливалась сказать об этом брату. К счастью, он сам, наконец-то, спросил, не хотим ли мы есть.

О, конечно же, и, как оказалось, он совсем был не против по­кормить нас.

Никогда не забуду ту поездку на ярмарку. Это было самое весе­лое и интересное время в моей жизни.

Школьные годы и юность

У меня была обычная школьная жизнь. Я всегда получала хо­рошие оценки и при этом не помню, чтобы много времени про­водила за книгами. Сейчас, когда я уже сама мама, я могу понять, почему так счастлива была моя мама, когда я получала похваль­ные листы за успехи по какому-нибудь из предметов или за от­личное выполнение упражнений.

Мы любили играть в бейсбол. Я всегда была очень активной и любила спорт. Позже я играла в баскетбол и три года была в ос­новной команде.

Нам нравилось ради забавы драться. Девчонки дрались с дев­чонками, и девчонки дрались с мальчишками. Дрались до тех пор, пока тот, кто был внизу, не сдавался. Я дралась с двумя сразу и редко когда сдавалась первой.

Однажды в школе учительница дала нам задание – написать письмо-запрос в различные организации с просьбой предоста­вить необходимую информацию. Мне выпало написать в Бюро погоды. Свое письмо я подписала так, как обычно подписывала и все другие бумаги – Джек Холкомб. Ответ пришел на имя мисте­ра Джека Холкомба. Один мальчишка из нашего класса стал драз­нить меня «мистер Джек Холкомб, директор погоды». Я решила дать ему как следует, но поскольку он был больше меня, драка бы­ла недолгой. С того дня и до конца семестра всякий раз, как толь­ко я видела его, он начинал дразнить меня. Несколько месяцев я его просто не могла терпеть. Позже я добавила к своему имени окончание «и», чтобы придать ему оттенок женственности.

Мама не могла часто бывать в церкви или посещать воскрес­ную школу, как другие родители, но всегда, когда только это было возможно, отправляла туда нас, детей. Когда мне было двенад­цать лет, я стала членом методистской церкви. В тот день, стоя пе­ред служителем церкви, я отдала свое сердце Господу Я была так сильно тронута всем происходившим, что, наверное, была мок­рой больше от собственных слез, чем от той воды, которой он по­брызгал меня при крещении. Я воспитывалась в методистской церкви, и мое обещание, данное Богу в то памятное воскресенье, стало неотъемлемой частью моей жизни. Я была активным чле­ном церкви, и мне нравилось принимать участие во всем, что бы там ни происходило. Когда мне было шестнадцать лет, я хотела стать миссионеркой в какой-нибудь зарубежной стране, но чувст­вовала, что мне сначала необходимо было получить образование.

Каждую осень мой брат и мы, сестры, ходили на уборку хлоп­ка, чтобы помочь маме купить нам школьную форму. Я всегда шла впереди, собирая быстрее всех, и часто была чемпионкой дня по сбору хлопка. Один человек, попытавшийся состязаться со мной, сказал, что проиграл в тот день только потому, что ему при­ходилось останавливаться, чтобы услышать, что я все время бол­тала, в то время как я «собирала и болтала одновременно».

Однажды наш бригадир дал мне десять центов, только чтобы я замолчала, хотя бы на один час. Мне было нелегко, но я выдержа­ла, так как очень хотела получить эти деньги.

Каждую весну мы ходили на уборку клубники. Я могла собрать около ста кварт за день. Нас приучали к работе, но мы были сов­сем не против.

В семнадцать лет я закончила школу. Я очень хотела продол­жать учиться в колледже, но это было просто невозможно. Моему брату пришлось оставить школу раньше всех нас и зарабатывать деньги, чтобы мы, девочки, смогли ее окончить.

Люди перестали шить шляпы и стали покупать готовые, и ма­мин бизнес пошел на спад.

Окончив школу, я очень сильно переживала из-за того, что не смогла сразу найти работу. Но в то лето мне повезло: я получила сти­пендию для обучения на бизнес-курсах. Я училась днем и вечером и прошла курс обучения за три месяца. Работа, которую я нашла, бы­ла далеко от дома, но работать мне пришлось очень недолго.

Замужество и материнство

Я вышла замуж 9 января 1930 года за Джо Шелтона Родеса, уроженца города Делайт. Церемония бракосочетания проводи­лась в Смаковере в баптистской церкви преподобным Матисом. Наш первый дом был в городе Камден, где Шелтон работал на строительстве шоссе, а я ходила на работу в центральный офис.

В декабре того же года мой брат погиб в автомобильной ката­строфе. Нам его так не хватало. Он был братом и отцом для нас, сестер. Моя сестра, которая тогда жила в другом городе, перееха­ла жить к маме, чтобы помогать ей управляться в магазине – в том магазине, которым сегодня заведуем мы.

30 июля 1932 года Бог благословил наш дом рождением сына. К этому времени мы вернулись жить в Делайт. Сонни был гордо­стью моей жизни. Мы часто говорили о нем, как о ребенке, ро­дившемся во времена Великой депрессии в Штатах. Тот, кто ни­когда не переживал подобные времена экономического упадка, не сможет до конца понять все те трудности, которые они в себе несут. Но нам, как и многим другим, все же удалось выжить.

На следующий год не стало моей сестры-близнеца. Мы всегда были так близки друг с другом, она была для меня радостью и уте­шением. Наша семья теперь казалась такой маленькой, и мы так сильно нуждались друг в друге.

Работа Шелтона была напрямую связана с переездами, и по­этому нам пришлось довольно часто переезжать с места на место.

Мы жили в различных местах в Арканзасе, Луизиане и Техасе, но Делайт всегда оставался нашей гаванью. Именно в Делайте мы и решили купить дом (мы живем в нем до сего дня).

Все эти годы Сонни был для меня той силой, которая побуждала  двигаться вперед. Он был моим утешением во многих печальных и  скорбных моментах жизни, особенно когда бремя, которое мне приходилось нести, становилось непосильным. Я воспитывала его – в методистской церкви. Помню, как однажды в воскресный день, когда мы с ним подходили к дверям церкви, я сказала: «Сонни, веди себя хорошо, потому что это – дом Божий».

Он посмотрел на меня и спросил: «Мама Джек, почему ты все­гда говоришь, что это – дом Божий, но я нигде не вижу Бога».

Я поняла, что пришло время рассказать ему немного больше. I Я, как могла, пыталась наставлять сына правильным принципам и нормам христианской жизни. Я научила его тому, чему когда-то научили меня. Всем, чем я сегодня являюсь, я обязана своей маме.

Я с глубокой печалью оглядываюсь на 1950 год. Двенадцатого ян­варя мы похоронили нашу маму – человека, который был для меня источником любви и утешения. В июне того же года Сонни окончил школу. Это было огромным достижением, принимая во внимание обстоятельства, сложившиеся к тому времени в нашей семье. В июне давно назревавший конфликт, наконец-то, достиг своего апогея и привел к полному разрыву. Сонни и я переехали жить к моей сестре, и наш дом прекратил свое существование. Официально мы с мужем  развелись в сентябре, и в этом же месяце Сонни поступил в колледж. Он проучился всего один семестр и затем ушел работать в военно- морские силы, что помогло ему избежать призыва в армию. Учиты­вая состояние моего здоровья на тот момент, возможности продол­жать обучение в колледже для него не было, и он понимал, что в его возрасте он будет моментально призван в армию. Кроме того, он знал, что, работая, сможет больше помочь мне. К тому времени я сама работать уже не могла, и мое здоровье стремительно ухудшалось.

Моя болезнь

Впервые в своей жизни я серьезно заболела. Болезнь развива­лась в течение двух лет. У меня были все симптомы ревматизма. Суставы потеряли гибкость и болели. Увеличиваясь в размере, они становились мягкими на ощупь. Но, тем не менее, темпера­туры не было. Первый год болезни я провела практически на но­гах. Мы думали, что у меня ревматизм, так же считали и доктора, а мне становилось все хуже и хуже. Я обращалась к самым извест­ным специалистам штата, но никто из них не смог определить, в чем же заключалась физиологическая причина моей болезни. Я проходила всевозможные рентгеновские исследования, флюроскопию, анализы крови, анализы кожи, полное обследование всего организма то в одной клинике, то в другой – и все безре­зультатно. Болезнь неуклонно прогрессировала.

В 1950 году, вскоре после рождественских праздников, мой доктор направил меня к другому врачу в Хот Спрингс для лече­ния горячими ваннами. Этот врач, наконец, поставил диагноз моей болезни, прекратил лечение ваннами и отправил меня до­мой. К тому времени я чувствовала, что надежды оставалось все меньше, и мой лечащий врач посоветовал мне поехать в Майос. Он сделал необходимые приготовления, чтобы я смогла лететь туда самолетом, поскольку была не в состоянии поехать на авто­мобиле или в карете скорой помощи.

После нескольких дней обследования врачи позвали мою сест­ру в холл и сказали ей такие слова: «Мы ничем не сможем помочь вашей сестре. Можете в любое время забрать ее домой». На конси­лиум по поводу моей болезни были собраны двадцать пять лучших специалистов по кожным болезням, и никто из них не смог пред­ложить никакого лечения. Для меня это был тяжелый удар. Я по­няла, что смерть для меня была всего лишь вопросом времени.

Диагноз, поставленный врачами в Майосе, был «склеродер­мия», что означает притягивание верхнего слоя кожи к кости и как результат этого – прекращение кровообращения в месте при­тягивания. Мне делали уколы и массажи с кокосовым маслом, пытаясь хоть каким-то образом облегчить мои страдания. Мое со­стояние неуклонно ухудшалось. Когда опухоль на ногах и руках спадала, кожа притягивалась к кости, и в тех местах, где это про­исходило, она начинала чесаться и темнеть. Однако кожные по­кровы оставались чистыми, без эрозий. Мое тело становилось все более неподвижным и в некоторых местах омертвелым. Болезнь так же затронула и желудок, и я практически ничего не могла есть.

До и после приема пищи мне приходилось пользоваться кисло­родными масками. Частыми стали невыносимые приступы уду­шья, после которых я становилась еще более слабой и изможден­ной. Кожа на щеках и подбородке притянулась к костям, и одна половина моего лица стала неправильной формы. Я почти не мог­ла открыть рот, чтобы выпить воды или съесть что-нибудь. Аппе­тита не было. Я могла есть только мягкую пищу и пить жидкость.

Волосы на бровях и голове начали выпадать. Кожа настолько сильно притягивалась к костям, что мешала крови нормально циркулировать, и я не ощущала ни жары, ни холода. Часами я ле­жала в глубоком сне без движения. Медсестра часто подходила на цыпочках к моей постели, чтобы послушать: дышу ли я.

Абсолютно невыносимыми для меня были соприкосновения кожи с одеждой и постельным бельем. В течение пяти месяцев единствен­ной одеждой на мне была мужская жилетка. Я не могла двигать паль­цами. Я не могла поднять голову. Когда меня поднимали и ставили на пол, я стояла в полусогнутом положении. Чтобы усадить меня на стул, нужно было сверху нажать на мое плечо. Гортань почти закрылась, и я знала, что моя болезнь находится на последней стадии. Кожа по все­му телу приобретала очень темный оттенок, а мой рассудок начинал мутнеть. Я не могла ни говорить, ни думать ясно. Я жила как в тумане. Доктора сказали моей семье, что мне оставалось жить всего несколь­ко дней. Я весила тридцать восемь с половиной килограммов.

После того, как мы вернулись из поездки в Майос, мой доктор сказал, что мне нет необходимости оставаться в больнице. Он также сказал моей сестре, что я не проживу долго, и чтобы она по­старалась сделать все возможное и позаботиться обо мне в до­машних условиях. Нам повезло, и мне выделили медсестру для проведения лечения и наблюдения за мной дома. Каждый день для осмотра к нам приходил доктор.

Досрочное увольнение Сонни

Сонни вот-вот должен был отправиться в учебный лагерь для ново­бранцев, а я в это время находилась в больнице в Майосе. Он не знал, что ему делать, то ли ехать в Рочестер, штат Миннесота, то ли домой.

В конце концов, моя сестра решила, что для Сонни будет луч­ше узнать истинную картину моего физического состояния. Она боялась, что смерть может наступить внезапно, и тогда потрясе­ние будет для него слишком тяжелым. Она написала ему письмо, в котором говорила, что для них всех было бы правильным по­смотреть реальности в глаза и что мне уже оставалось недолго быть с ними. Доктора сказали ей, что мое тело абсолютно не реа­гирует на лечение. В это время Сонни работал в штабе на военной базе. Прочитав письмо, он передал его своему командиру. «Родес, если бы это была моя мать, то я выбирался бы отсюда как можно скорее и оставался бы рядом с ней, пока она жива», – сказал ко­мандир. «Это как раз то, что я собираюсь сделать», – ответил Сонни. Тогда офицер сказал ему: «Если ты сделаешь так, как я те­бе скажу, то уже через две недели будешь дома». Сестра выписала сыну срочный вызов, и вскоре он уже был дома с увольнением со службы «по причине чрезвычайных обстоятельств». Я была рада, что он был дома, и все время умоляла его не отходить от меня. Он садился и разговаривал со мной, затем вставал и ходил из одной комнаты в другую. Позже он рассказал мне, что ему стоило ог­ромных усилий оставаться спокойным, когда он смотрел на меня. Я была такой больной и жалкой, и он знал, что я должна была скоро умереть. Никогда раньше он не видел свою мать больной.

Сонни вернулся домой за две недели до моего исцеления.

Чудесное исцеление

И ТОГДА МЫ УСЛЫШАЛИ О СЛУЖЕНИИ ДЖЕКА КО... Бог послал в мой дом одного из Своих слуг, чтобы рассказать нам, что Иисус все еще исцеляет. Никогда в своей жизни я не была на служении исцеления Моя семья хваталась за любую соломинку, чтобы спасти меня от смерти. Сонни эти служения заинтересова­ли. Перечитав в Библии все случаи исцеления в служении Иису­са, он решил пойти на одно из них. Все для него было на этих слу­жениях таким новым. Он был просто потрясен, видя, каким заме­чательным образом проявлялась сила Божья среди собравшихся в этой большой палатке людей. Слепые глаза открывались, глухие уши начинали слышать, хромые оставляли свои костыли и палки, парализованные вставали с носилок и прославляли Бога. Я спро­сила: «Ну, Сонни, как ты думаешь, есть ли надежда для меня?» Он сказал: «Все, что нужно, – вера». Я спросила, была ли вера у не­го, и он ответил: «Я не знаю, мама, но у тебя она есть».

Сначала я не могла думать достаточно ясно для того, чтобы принять какое-нибудь решение. Но я молилась, чтобы Господь прояснил мои мысли, умножил мою веру и исцелил мое тело. На третий день мне стало немного лучше, и мы все вместе смогли об­судить вопрос моего посещения одного из таких служений. По­скольку наш дом находился в ста милях от города Литтл Рок, мой сын и сестра боялись, что я могу умереть по дороге туда. Но сест­ра знала, что мне и так оставалось жить в лучшем случае несколь­ко дней и, кроме того, я сама хотела ехать. Пастор нашей мето­дистской церкви посоветовал ей отвезти меня на служение, где происходило сильное движение силы Божьей.

Я, мой сын и моя сестра поехали в город на машине. Они уст­роили мне постель на заднем сидении. Сонни перенес меня на руках в палатку и положил на носилки, где я и лежала во время служений в тот день. Глядя на все чудеса, происходившие вокруг меня, я думала: «О! Неужели исцеление возможно и для меня!» Затем ко мне подошел брат Ко и спросил: «Вы верите, что Иисус может исцелить вас?» Я ответила: «Да». Он сказал: «Тогда во имя Иисуса садитесь». Я ногами сдвинула укрывавшую меня просты­ню и села сама, без посторонней помощи. Первый раз за все вре­мя болезни я смогла сесть самостоятельно. Позже моя сестра рассказывала, что она поняла, что что-то произошло. Когда я си­дела там, брат Ко помолился за меня и сказал: «Господь, исцели эту женщину от макушки головы до подошв ее ног». Я чувствова­ла, как исцеляющая сила текла через мое тело, и я знала, что бы­ла исцелена. Он посмотрел на меня и спросил: «Вы верите, что исцелились?» Я сказала, что да. Затем он сказал: «Во имя Иисуса встань и ходи». Так я и сделала. С той минуты я уже не была боль­ным, прикованным к постели человеком. Стоя там, я почувство­вала протянутую руку своей сестры, которая хотела поддержать меня. Брат Ко сказал: «Не трогайте ее, она не упадет». А я и не собиралась падать. Когда я вернулась обратно к своим носил­кам, родные хотели помочь мне снова лечь, но брат Ко сказал: «Не укладывайте ее опять, мы ее только что подняли». Брат Ко сказал, обращаясь ко мне: «Ты исцелена. Иди домой и поешь». Эти слова снова и снова звучали внутри меня в течение несколь­ких дней после этого служения. У меня совсем не было аппетита, моя гортань была почти полностью перекрыта, и внутренние ор­ганы перестали функционировать. Но вспоминая добрый голос брата Ко (я знала, что он был Божьим слугой), я понимала, что должна очень, очень сильно постараться.

По дороге домой вместо того, чтобы лежать на заднем сидении, я сидела впереди, рядом с сыном. Мы приехали домой в два часа ночи в воскресенье. А в десять часов утра я пошла в церковь. Мой пастор и вся церковь были очень удивлены, увидев меня. Они радовались и прославляли Бога вместе со мной, потому что понимали, что это было чудо, которое сотворил Он. Позже учительница воскресной школы сказала, что, увидев меня, она решила, что мертвец встал из могилы. Я была худой, черной и выглядела ужасно, но у меня отку­да-то взялись сверхъестественные силы, и весь тот день я могла хо­дить. Первые два месяца после моего исцеления я почти каждый день посещала собрания верующих, чтобы засвидетельствовать о своем исцелении. Я родилась и воспитывалась в методистской церк­ви, но мне нравится посещать другие церкви и рассказывать о том великом Божьем благословении, которое я пережила.

Когда брат Ко помолился за меня, моя болезнь была убита мо­ментально. В Евангелии от Матфея 9:29 написано: «По вере вашей да будет вам». Так это произошло и со мной. Мое исцеление воз­растало по мере того, как возрастала моя вера. На третий день прогресс стал очевидным. Я могла нормально открывать рот и хо­рошо проглатывать пищу. Я могла разогнуть колени и выпрямить ноги. Снова я смогла сама причесывать свои волосы.

Прошло уже три года с момента моего исцеления. Сейчас я вешу пятьдесят с половиной килограммов – больше, чем когда- либо в своей жизни. Господь не только исцелил меня, но и со­храняет меня исцеленной.

Я ем все, что хочу, и чувствую себя хорошо. У меня нет ника­кой боли, и кожа по всему телу снова стала нормальной и обыч­ного цвета. Я могу купаться, и снова, когда мне жарко, я вижу на своем теле капли пота. Во время болезни мои волосы были свет­лого цвета, но уплотнение кожи скальпа вызвало их потемнение. Сейчас они чуть темные с проседью. Я живу обычной, нормаль­ной жизнью: вожу машину, играю на пианино, шью, готовлю, глажу белье, подметаю и мою пол и многое другое. Но я всегда нахожу время, чтобы пойти в церковь. Я так благодарна за мое исцеление и всегда радуюсь любой возможности рассказать дру­гим о том, что Бог сделал для меня. Рассказывая другим, я наде­юсь, что мое свидетельство вдохновит их веру, чтобы они смогли пережить такое же благословение от нашего Спасителя. Он не только исцелил меня, но Он дал мне новую жизнь, которую сто­ит жить и о которой стоит рассказывать.

До того памятного лета 1951 года возможность задать живому Господу прямой вопрос и получить на него конкретный ответ ни­когда не приходила мне на ум. Но безвыходная жизненная ситуа­ция, в которой я оказалась, придала мне смелости совершить тот скачок в вере. Я подписала пустой чек на свою жизнь, в котором Бог мог поставить любую цифру. Другими словами, я отдала свою жизнь под Его полное руководство. Начиная с момента моего полного подчинения Богу, я начала замечать, как Его Святой Дух стал вести и направлять меня. Бог хочет, чтобы мы были счастли­вы, здоровы, преуспевали во всем и имели жизнь с избытком. Когда мы отдаем нашу жизнь в руки Божьи и просим Его вести и направлять нас, за этим обязательно последуют удивительные ре­зультаты. Я всегда верила, но это исцеление умножило мою веру и любовь к моему Спасителю, сделав ее больше, чем когда бы то ни было. Крещение Святым Духом способствовало моему еще бо­лее близкому хождению с Богом и помогло понять, что все воз­можно, если только верить Ему Сегодня я воздаю Богу всю славу за то, что жива, здорова и счастлива.

Уже три года, как я исцелена и радуюсь каждому дню своей жизни. Я наслаждаюсь жизнью со всей ее красотой и благослове­ниями. Я так близко была к тому, чтобы потерять ее.

Я продолжаю жить вместе со своей сест­рой. Она была для меня таким вдохновением и поддержкой. Она забо­тилась обо мне во вре­мя моей болезни. Была такой терпеливой в то нелегкое время. Кроме физических сил и фи­нансовых затрат, моя болезнь требовала от нее массу времени, чтобы быть рядом со мной. Это настоящее благословение – иметь такую жертвенную и заботливую сестру. Нам нравится жить вместе. Наш дом – хрис­тианский дом, где царят мир и удовлетворение, которые приходят только от служения Богу. У нас есть небольшой магазин, и мы ни в чем не нуждаемся. Мы рады общению со многими верными друзьями, чьи молитвы служили нам источником сил.

Первого февраля 1953 года Сонни женился на Эллис Блэкмон, уроженке города Гленвуд, штат Арканзас. Они венчались в мето­дистской церкви в Делайте. Я не могла удержаться от слез, когда смотрела на них, стоящих на коленях у алтаря, таких молодых, та­ких милых и счастливых. Я гордилась своим сыном. Я знала, что у меня теперь есть не только сын, но и дочь. Господь обильно бла­гословил их семейный союз. Никакими словами невозможно вы­разить всего, что Он сделал для нас.

Я каждый день свидетельствую о Нем, раздавая людям трактаты или посещая больных. Я верю, что Господь продлил мою жизнь для определенной цели, и надеюсь с каждым днем быть еще ближе к Не­му и сделать как можно больше для тех, кто болен или страдает, и для тех, чьи души погибают без Него. Я хочу, чтобы они узнали, что мы служим живому Богу – Единственному, Кто может исцелить их те­ла и спасти их души от вечной погибели. У меня очень много друзей, с которыми я с удовольствием встречаюсь и за которых я всегда рада молиться. Сострадание к больным людям побуждает меня молиться за них, хотя они даже не знают об этом. Каждый раз, когда я вижу больного человека, я всегда коротко молюсь о нем и прошу у Бога благословения для него. Я чувствую, что должна так делать.

Недавно мы с сестрой вернулись после двухдневной поездки в Даллас, штат Техас, где присутствовали на праздничных служе­ниях Джека Ко в Центре Нового Пробуждения. Так чудесно было видеть излияние силы Божьей: люди спасались, исцелялись от различных болезней и наполнялись Святым Духом. Во время этой поездки Джек Коу крестил меня и мою сестру в воде. После водного крещения моя сестра была также крещена Святым Ду­хом. У нас было потрясающее время общения друг с другом, и мы все переживали огромные Божьи благословения. Просто удиви­тельно, что Он может сделать для нас, если мы только позволим Ему. Потому что Он – Тот же живой Бог вчера, сегодня и вовеки.